Бастиан молча слушал. Это далось ему нелегко, ведь очень скоро он сообразил, что «спасителем», о котором шла речь, был он сам. А когда ещё проронили имя Атрейо, сердце радостно затрепетало у него в груди и ему стоило огромных усилий не выдать себя. Но он решил пока что сохранять инкогнито.

Что до героя Инрека, то он собирался участвовать в турнире не столько из-за поисковой экспедиции и её цели, сколько ради того, чтобы завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что герой Инрек по уши влюблен в эту юную особу. Иногда он вздыхал без повода и всё время смотрел на свою возлюбленную печальными глазами. А она делала вид, что этого не замечает. Оказалось, что она по какой-то причине дала обет выйти замуж только за величайшего из всех героев, который сможет победить всех остальных. Меньшим она довольствоваться не хотела. Это и было главной проблемой героя Инрека: как ему доказать, что он самый великий? Не мог же он просто взять и убить кого-то, кто ему ничего не сделал. А войны уже давно не было. Он с радостью сразился бы с чудовищем или демоном, он мог бы, если нужно, приносить ей каждое утро к завтраку окровавленный драконий хвост, но нигде вокруг не было ни чудовищ, ни драконов. Когда к нему явился гонец от Серебряного Старца Кверквобада, чтобы пригласить его на турнир, он, конечно, тут же согласился. А принцесса Огламар настояла на том, чтобы сопровождать его, потому что хотела своими глазами увидеть, на что он способен.

— Рассказам героев, — сказала она, улыбаясь, Бастиану, — верить нельзя, как известно. У всех у них тяга к приукрашиванию.

— С приукрашиванием или без, — бросил герой Инрек, — а я всё равно стою в сто раз больше легендарного спасителя.

— Откуда вы знаете? — спросил Бастиан.

— Ну, если бы у этого малого была хоть половина моей силы, он бы не нуждался в личной охране, которая должна его оберегать и присматривать за ним, как за младенцем. Сдается мне, этот спаситель — довольно жалкий субъект.

— Как вы можете так говорить! — возмущенно воскликнула Огламар. — В конце концов, он спас Фантазию от гибели!

— И что же! — пренебрежительно бросил герой Инрек. — Для этого, видно, особый подвиг не требовался.

Бастиан решил при случае устроить ему небольшую взбучку.

Трое других героев случайно встретили эту пару в пути и к ней присоединились. Икрион, обладавший пышными черными усами, уверял, что он самый сильный и могущественный рубака во всей Фантазии. Рыжеволосый Избальд, более изнеженный по сравнению с другими, утверждал, что никто не обращается с клинком искуснее и проворнее его. А Идорн был убежден, что ему нет равных по выносливости и упорству в бою. Его внешность подтверждала это: он был длинным и худым и, казалось, состоит из одних костей и сухожилий.

Когда с едой было покончено, стали собираться в путь. Посуду, скатерть и припасы уложили в седельные сумы вьючного животного. Принцесса Огламар села на своего белого иноходца и пустила его рысью, не оглядываясь на других. Герой Инрек запрыгнул на вороного жеребца и помчался вслед за ней. Трое героев предложили Бастиану занять место на лошачихе между сумками с припасами, что он и сделал. Мужчины сели на своих лошадей в роскошной сбруе и рысью пустились по лесу, Бастиан — последним. Старая лошачиха под ним всё время отставала, и Бастиан попытался её подогнать. Но вместо того, чтобы бежать скорее, она остановилась, повернула свою голову и сказала:

— Тебе не надо меня подгонять, господин, я нарочно отстала.

— Почему? — спросил Бастиан.

— Я знаю, кто ты, господин.

— Откуда ты это знаешь?

— Я ведь всего лишь наполовину ослица, а не полностью, и кое-что чувствую. Даже лошади что-то заметили. Можешь мне ничего не говорить, господин. Я была бы рада рассказать своим детям и внукам о том, что везла спасителя и первая его приветствовала. Но, увы, у нас, лошачих, не бывает детей.

— Как тебя зовут? — спросил Бастиан.

— Йиха, господин.

— Послушай, Йиха, не лишай меня удовольствия, не говори пока никому о том, что знаешь. Договорились?

— Конечно, господин.

И лошачиха поскакала рысью, чтобы догнать остальных.

Компания ожидала их на опушке леса. Все с восхищением глядели на город Амаргант, сияющий перед ними в лучах солнца. Опушка была на возвышенности, и отсюда открывался широкий вид на большое озеро почти фиалкового цвета, окруженное со всех сторон лесистыми холмами. Посреди этого озера и раскинулся Серебряный город Амаргант. Все дома в нём стояли на кораблях: большие дворцы — на широких баржах, маленькие — на барках и лодках. Все дома и все корабли были из серебра тонкой чеканки и искусной отделки. Окна и двери больших и маленьких дворцов, башенки и балконы сделаны из чудесной серебряной филиграни, подобной которой не было во всей Фантазии. Повсюду на глади озера виднелись лодки и барки, отвозившие гостей с берега в город. Герой Инрек и его спутники также поспешили к берегу, где их дожидалась серебряная ладья с красивым изогнутым носом. В ней поместилась вся компания вместе с лошадьми и лошачихой.

Во время пути Бастиан узнал от кормчего, одетого в платье из серебряной ткани, что фиолетовая вода озера, соленая и горькая, быстро разъедает всё, кроме серебра. Озеро это называлось Муру, или Озеро Слёз. В стародавние времена город Амаргант перенесли на середину этого озера, чтобы защититься от нападения: тот, кто пытался добраться до города на деревянных лодках или на железных судах, шел ко дну и погибал — лодки вместе с экипажем мгновенно растворялись. Но теперь Амаргант стоял на воде уже по другой причине. Дело в том, что жители любили время от времени перемещать дома и составлять улицы и площади по-новому. Если, к примеру, две семьи, живущие на противоположных концах города, сдружились, или становились родственниками, потому что их дети вступали в брак, то они просто покидали своё место, ставили свои серебряные корабли борт о борт и становились соседями. Здешнее серебро, помимо прочего, было несравненно по красоте своей обработки.

Бастиан охотно послушал бы об этом ещё, но ладья приплыла в город, и ему вместе со спутниками пришлось высадиться.

Первым делом они стали искать постоялый двор, чтобы устроить на ночлег себя и животных. Это оказалось не так-то просто, потому что Амаргант был буквально заполонен приезжими, прибывшими на состязания из ближних и дальних областей. В конце концов, они всё же нашли место в небольшой гостинице. Когда Бастиан отводил лошачиху в стойло, он ещё раз шепнул ей на ухо:

— Не забудь, что ты обещала, Йиха. Мы скоро увидимся.

Йиха только кивнула головой.

Затем Бастиан объяснил попутчикам, что больше не хочет быть для них обузой и с удовольствием осмотрит город самостоятельно. Он поблагодарил их за доброжелательность и попрощался. На самом деле, конечно, ему не терпелось найти Атрейо.

Корабли, большие и маленькие, были соединены друг с другом мостками — иногда изысканными и тонкими настолько, что по ним можно было пройти только в одиночку, а иногда широкими и величественными, как улицы, на которых теснилась толпа. Встречались и горбатые мостики под крышами, а в каналах между кораблями-дворцами сновали сотни маленьких серебряных челноков. Но где бы ты ни шел, где бы ни стоял, ноги чувствовали легкую, непрерывную качку, напоминавшую о том, что весь город плывет по воде.

Толпа приезжих, буквально захлестнувшая город, была такой пёстрой и разнообразной, что её описание составило бы отдельную книгу. Амаргантцев узнать было легко: все они носили одежду из серебряной ткани, почти такую же красивую, как плащ Бастиана. Они были высокими и благообразными, волосы их тоже были серебряными, а глаза — такими же фиолетовыми, как вода Муру, Озера Слёз. А вот большинство гостей выглядело не столь привлекательно. У мускулистых великанов из-за могучих плеч голова казалась не больше яблока. С мрачным и отчаянным видом пробегали ночные разбойники, одинокие волки, по которым сразу было видно, что лучше с ними не связываться. Встречались тут ребята с бегающими глазами и ловкими руками, и свирепые воины, высокомерно пускавшие дым изо рта и носа.