Джасим тронул заветный крохотный бугорок, и она вскрикнула от удовольствия. Все ее естество набухло от желания, лоно стало мокрым и скользким, как шелк. Его указательный палец проник в горячую пещерку и обнаружил, что она восхитительно крохотная и узкая. Элинор задохнулась и сжалась, и он подивился театральности ее поведения. Конечно, подумал он, она, как и София, наверное, полагала, что арабский мужчина оценит ее по достоинству, стоит только разыграть из себя девственницу. София заплатила целое состояние, чтобы доктора помогли ей вернуть утраченную невинность, и сумела-таки обвести его вокруг пальца, с горечью припомнил он.
– Что-то не так? – воскликнула Элинор, увидев нехороший блеск в его черных глазах. Любовная игра захватила ее, но она испугалась, что Джастин осознал ее полную неопытность. Не отвратит ли это его от нее?
– Все так…
– Я никогда ни с кем не спала, – призналась Элинор. – Это может стать проблемой?
– Как это может стать проблемой, если ты собираешься одарить меня выше всех других мужчин? – Саркастический огонек в его глазах загорелся еще ярче. Так и должно было быть, заверение в своей невинности она оставила на самую последнюю минуту. Его разрывало от желания овладеть ее телом, но он предпочел бы с холодным расчетом уличить ее во лжи и сообщить, что ее глупая игра ни на минуту не ввела его в заблуждение.
Джасим оседлал ее, и его затрясло от желания. Он рывком вошел в ее влажное, теплое естество, и голова у него пошла кругом от того, такая нежная и тугая она была внутри. Сгорая от страсти, он поднял ее ноги и погрузился еще глубже, и в тот самый момент, когда вошел в нее целиком, она резко вскрикнула от боли. Джасим похолодел. Он не ожидал, что, изображая девственницу, она зайдет так далеко.
Элинор была готова провалиться сквозь землю от стыда.
– Прости, просто немного больно… все в порядке, – пробормотала она.
– Это ты меня прости. Я должен был быть более нежным, – выдохнул Джасим, гордясь тем, как ловко он ответил на ее обман, и все глубже и глубже погружаясь в ее лоно.
С каждым умелым движением его тела ее дискомфорт постепенно исчезал. Элинор обвила его руками, открывая для себя источник такого невероятного наслаждения, о котором и помыслить не могла. Скорость постепенно нарастала, достигнув невероятного темпа и захватив ее целиком. Сладкие волны все чаще накрывали ее, потом вдруг вынесли к вершине наслаждения и резко опустили вниз, сделав ее тело абсолютно невесомым.
Когда все закончилось, он посмотрел на нее сверху вниз.
– Ты отворила для меня ворота в рай, где я ни разу не был ни с одной из женщин.
Он прижал ее к себе, его сердце колотилось в такт с ее сердцем, и из глаз Элинор брызнули слезы. Она тоже испытывала к нему невероятную нежность и покрыла его бронзовое плечо поцелуями, неистово прогоняя чувство стыда и неловкости. С ним она была особенной, и она отчаянно цеплялась за это ощущение.
– Мне надо вернуться в свою комнату, – прошептала она несколько минут спустя.
Руки Джасима сомкнулись вокруг нее стальными оковами. Он собирался полностью удовлетворить свою страсть к ней.
– Сегодня ты моя и останешься со мной, – прохрипел он.
Теперь она действительно принадлежит ему, отметил он с мужской гордостью, и его тело не замедлило вновь разгореться огнем. Однако одна тайная ночь с Элинор – это все, что он мог позволить себе под крышей дома, приютившего его племянницу. Все остальное уже переходит границы дозволенного.
После насыщенной событиями ночи Элинор проснулась рано утром, когда свет только начал пробиваться сквозь шторы, освещая незнакомую шикарную спальню. В первое мгновение ее охватил дикий ужас перед неизвестностью.
Что на нее нашло? Полное безумие? Не прошло и тридцати шести часов со времени их знакомства, а она уже провела ночь в постели принца Джасима, позволяя ему снова и снова заниматься с нею любовью. По правде говоря, она не была уверена, сможет ли ходить, если встанет с кровати, слишком уж требовательным и ненасытным любовником он оказался.
Она не верила в любовь с первого взгляда. Но как еще назвать обуявшее ее чувство? Джасим не выходил у нее из головы с самой их первой встречи, она ни на секунду не забывала о нем, чем бы ни занималась. И верхом на лошади, и в постели он был ожившей мечтой. Но она совсем не знала его. Что он подумал, когда она упала к нему в объятия? Вряд ли его мысли об этом обрадуют ее.
Джасим проснулся и, поймав восхищенный взгляд Элинор, думал, не взять ли ее еще раз. Он никак не мог насытиться ее сладким, теплым, отзывчивым телом. Дело было сделано, причем в кратчайшие сроки, с удовлетворением отметил он про себя. Теперь его брат даже не посмотрит в ее сторону. Он сел, откинул одеяло, и увидел алое пятно на белых простынях.
– Доброе утро, – прошептала Элинор, такая застенчивая и бесконечно милая.
В отличие от Софии, Элинор и впрямь оказалась девственницей, с ужасом понял Джасим. А он взял ее грубо, как жеребец кобылу. Девственница! Как странно для молодой женщины двадцати одного года в мире, где секс – дело привычное. На Джасима снизошло запоздалое чувство вины; он ни за что не стал бы соблазнять девственницу. Хотя, даже знай он об этом заранее, оставил ли он ее нетронутой, понимая, что для Мурада невинность может быть неодолимым соблазном? Нельзя было создавать ситуацию, когда брат мог бы отодвинуть Ямину и сделать Элинор своей второй женой. Несмотря на все свои похождения, Мурад свято чтил традиции, и Джасим был уверен – согласись Элинор на ночь с Мурадом, тот сделал бы ей предложение. Ну что ж, по крайней мере этому теперь не бывать.
Джасим наклонился и притянул Элинор к себе.
– Доброе утро. – Он взял ее грудь в ладонь и нежно потрепал розовый пик.
Элинор была очень напряжена.
– Мне пора возвращаться в свою комнату.
– Один из слуг принесет твою одежду и соберет вещи, – заявил Джасим, укладывая ее на подушки и накрывая ртом напрягшийся сосок. Еще один разок, подумал он, чтобы он смог пережить этот день.
Из мягкой, теплой и податливой Элинор вдруг превратилась в ледяную статую.
– Соберет… мои вещи?
Джасим пожалел, что сообщил ей новость прежде, чем овладел ею. Он заглянул в ее тревожные зеленые глаза.
– Ты больше не можешь оставаться в Вудроу-Корт.
– О чем ты говоришь? – Она отшатнулась от него и прикрыла одеялом обнаженную грудь. Ей как-то сразу стало неловко.
Джасим раздраженно сказал:
– Ты конечно же не можешь оставаться здесь теперь, когда мы разделили с тобой постель. Ты не можешь продолжать заботиться о моей племяннице, это было бы неприлично.
У Элинор кровь отлила от лица, и она сделалась бледной как полотно.
– Хочешь сказать, что секс с тобой – повод, чтобы выставить меня вон?
– Ну, я бы не стал выражаться так грубо.
Элинор неистово прижала к себе одеяло, в глазах защипало от навернувшихся слез. Она поверить не могла в то, что он говорит, и в то, что такие вещи можно произносить столь безразличным тоном, как будто ведешь светскую беседу.
– А как бы ты выразился?
– Наши отношения входят в новую фазу, – протянул он с предостерегающими нотками в голосе.
Глухая к туманным намекам, Элинор смотрела перед собой невидящим взглядом, прикусив нижнюю губу.
– В какую фазу?
– Я хочу, чтобы ты переехала в мою квартиру в Лондоне, где мы имели бы возможность чаще видеться.
Элинор обожгла его таким испепеляющим взглядом, на который только была способна.
– Но мне нравится работать здесь! Мне нравится ухаживать за Захрой!
