играм.

– Сумеешь? – спрашивает ассасин, разгибая локоть, сжимая пальцы в кулак.

– Легко, – отвечает ниндзя, еще больше сгибая руку, отводя вялой ладошкой напряженный кулак в сторону от своего подбородка.

– Уверен? – Кулак ассасина, разжавшись на миг, вновь сжимается на запястье ниндзя.

– Абсолютно. – Рука ниндзя, разогнувшись, разрывает захват, пальцы Ступина движутся к глазам одержимого.

Маджнун блокируется, контратакует. Ступин гасит контратаку. Удар—блок—захват—сбив—увод – темп нарастает, их руки в постоянном контакте, словно змеи – сиамские близнецы. Руки двигаются, извиваясь в невероятном темпе, а тела неподвижны, точно сросшиеся вдруг конечности зажили своей, отдельной жизнью. Змееподобные, сросшиеся руки ткут замысловатый рисунок, меж тем художники боя продолжают как ни в чем не бывало неспешный разговор.

– А ты неплохо играешь в ладушки, инвалид.

– И ты, здоровяк, вижу, владеешь техникой «липкой руки».

– Ха-а! Вечно у тебя проблемы с окончаниями в ключевых словах! Отчего же «руки»? У меня-то их две!

Маджнун поменял стойку – развернул бедра, торс, и в «игру» включилась его вторая рука.

Ступин тоже вильнул бедрами и развернул плечи, и он вынужденно задействовал вторую, неполноценную руку.

Четыре конечности замелькали еще быстрее, чем до того две. Хотя, казалось бы, куда уж быстрее? Но темп все нарастал. Сумасшедший вихрь локтей, торнадо кулаков, смерч пальцев. Запредельно нарастающий темп, заданный «одержимым», Ступин принял и поддержал, однако у врага появилось явное преимущество – маджнун имел возможность производить захваты обеими кистями, в то время как правое предплечье Ступина заканчивалось культей.

– Где же обещанное благородство, дружок?

– Как это где? Я играю с тобой, убогий, вместо того чтобы сразу прикончить. Разве это не благородно, а?

– Так сразу и прикончил, да?.. Ха! Ты себе льстишь, дружок.

– Ошибаешься, дефективный!

Все десять пальцев одержимого вцепились в предплечье здоровой руки Ступина – пятерня прочно сковала единственную кисть ниндзя, другая сжалась хомутом на локте. Ступин предпринял безуспешную попытку сбить захваты культей, в результате потерял драгоценный миг, которым и воспользовался враг – атаковал коленом незащищенную зону под обездвиженной рукой ниндзя.

Пинок острой коленкой получился наимощнейший! Ступина аж подбросило...

Семен Андреич и сам иной раз наказывал недругов пинком в область желудка, памятуя о том, что именно в эту зону тела человеческого настоятельно рекомендовали дубасить все практически письменные руководства по рукопашному бою, изданные в Европе на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков джентльменами-драчунами. Доводилось, и часто, Семен Андреичу наблюдать плачевные последствия подобных пинков, и кабы не сформированный годами упорных тренировок мышечный корсет ниндзя, то схватка однозначно завершилась бы в тот же фатальный миг чистой победой одержимого ассасина.

Мышечный корсет спас, и все же в желудке вспыхнула пожаром жгучая боль, напрочь опровергая утверждение, мол, боль в бою ни фига не чувствуется, дескать, она, боль, ощущается только после схватки. Лишившиеся опоры ноги сработали почти рефлекторно: правая сбила атакующее колено, а левая, хромая нога автоматически выполнила мах и задела-таки на взлете челюсть «одержимого». И неплохо задела – нокдаун!

Лязгнули, ломаясь, сокрушенные ногою Ступина зубы, захват ослаб, ниндзя вырвал руку из тисков вражеских пальцев. Нокдаун еще не нокаут, но тоже неплохо: в голове мутно, перед глазами мерцание, и жизненно необходим хотя бы десяток секунд, чтобы восстановиться.

Маджнун отскочил на безопасное расстояние от хромоногого Мастера, тряхнул головой, сдернул капюшон со вспотевшей головы, сплюнул крошево зубов и розовую слюну, утерся серым рукавом, втянул воздух ноздрями, резко и порывисто, медленно выдохнул.

Ступин стоял пошатываясь, скособоченный гораздо больше обычного, глотал воздух мелкими порциями и массировал культей травмированный вражьим коленом бок.

– Неужели и ребрышки целы? – выдавил из себя «одержимый» не без усилий и все же сумел задать вопрос с ехидцей и даже и усмешкой на разбитых губах.

– А ты почему не шепелявишь? – ответил на ехидный вопрос ироничным вопросом Ступин. Заговорил слегка подсевшим, с хрипотцой голосом, продолжая осторожный самомассаж.

– Кое-чего во рту осталось. Мне хватит и одного клыка, чтобы глотку тебе перегрызть.

– Фу! Размечтался. Ни в жисть не позволю, чтоб ты меня обслюнявил.

– Тогда, может, в футбол сыграем? Вместо мячика – голова противника.

– А ты, дружок, затейник. Хочешь проверить, как у меня с техникой «летающей стопы», да?

– Снова у тебя ошибка в окончаниях: «летающих стоп»!.. Ах, прости! Я и забыл, что у тебя одна ходуля с дефектом. Конечно, для тебя это техника «стопы».

– Кстати, для справки – хавальник я тебе разворотил как раз хромой ходулей.

Где-то внизу, на территории, прилегающей к зданию центра, грохнул выстрел, раздался душераздирающий крик, и хлопнула граната.

– У ваших опять проблемы, – прокомментировал какофонию маджнун.

– Зато у большинства ваших – уже никаких, – усмехнулся Ступин.

– И у меня уже никаких, – широко улыбнулся окровавленным ртом окончательно восстановившийся после нокдауна маджнун, сжал кулаки, шагнул к кособокому ниндзя. – И я готов тебя сразу прикончить, если играть ты отказываешься.

– О’кей, игры кончились. – Ступин сжал единственный левый кулак, встал к недругу невредимым правым боком, выставил перед собой культю и сделал короткий подшаг, сохраняя правостороннюю стойку. – Язык тебе больше нечем откусывать, а разговоры разговаривать ты сможешь и загипсованный, как фараон египетский.

– Весело с тобой, Ступин. – Маджнун выполнил шаг со сменой стойки, подтянул кулаки поближе к груди, сильнее согнул колени. – Так весело, аж обидно тебя добивать.

– До... чего? – Ступин остался на месте, расположил кулак на уровне живота, приподнял культю. – «До», и дальше я не расслышал.

– Добивать. Доделывать то, чего не смогли те, которые превратили тебя в инвалида. Ты ведь, наверное, и пенсию по инвалидности получать должен, а?

– Шутишь? У меня ИНН – индивидуального номера налогоплательщика – и того ни фига нету, а что касаемо пенсионной карточки, так...

«Одержимый» не дал противнику договорить. Маджнун шагнул и, едва достигнув так называемой «средней дистанции», выполнил техническое действие, именуемое «атакой на трех уровнях». Одновременно, очень-очень быстро, из ряда вон мощно, образцово правильно ударили: ступня ассасина по голени ниндзя, правый кулак в корпус, левый в голову.

Культя отклонила кулак, бьющий в голову, локоть здоровой руки Ступина сбил кулак ассасина, бивший в корпус, Бультерьер убрал с линии атаки голень, но неполноценная нога притормаживала, и врагу удалось, чиркнув по надкостнице, зацепиться стопой за подколенный сгиб хромого.

Маджнун, намеренно теряя равновесие, дернул стопой-крючком, разжал кулаки и «повязал», лишил подвижности руки Бультерьера, вцепившись пальцами в рукава серого комбинезона на плечах у Семена Андреевича.

Ассасин опрокинул ниндзя и вместе с ним, в обнимку, покатился по крыше к мусорной куче, к мешкам с деревянной трухой. И будто бы две серые капли ртути смешались в одну, закипающую.

Бурлящая серая масса докатилась до порванного мешка, из которого уже высыпалось с килограмм опилок. От серой копошащейся массы отделилось щупальце руки. Обтянутые серой кожей перчатки пальцы схватили горсть опилок, единая телесная масса расцепилась, ассасин приподнялся, отлип от противника и швырнул опилки в прорезь капюшона, в глаза ниндзя. И откатился гуттаперчевым мячиком к сложенным в