на каблуках, подхватил оседающее наземь тело господина Юдинова.

Юдинова он запихнул на задние сиденья «Жигулей». Прежде чем сесть за баранку, проверил карманы похищенного и быстро обнаружил то, чего искал, – мобильный телефон. Он бросил находку в сторону сослужившего службу мотоцикла. Он подозревал, что опытный Пушкарев распорядился снабдить мобилу радиомаячком, потому она не звонит и не вибрирует, начальник службы безопасности «Никоса» надеется, что мобила останется в кармане Большого Босса. Напрасно надеется.

Повернув ключ в замке зажигания «Жигулей», террорист, ухмыльнувшись, произнес историческую фразу: «Поехали», и «жигуленок» нехотя забуксовал. Пришлось терять время – снимать с Юдинова барское пальто, бросать его под левое заднее колесо, стаскивать с Михаила Юрьевича пиджак, чтоб помочь преодолеть слякотную ямку правому заднему колесу. Ночью, когда он загонял сюда «Жигули», было ощутимо прохладней, и почва нормально держала автомобиль.

Он повторил хрестоматийное «поехали», вторично поворачивая ключ в замке зажигания, и «жигуленок» медленно, нехотя поехал, цепляя днищем земляные шишки, переваливаясь с боку на бок по-утиному. Хвала небесам, безобразно раскисшая к утру дорожка-просека коротка, всего-то один поворот-загогулина, и автомобиль выехал на грунтовку.

По грунтовке, случалось, гоняли грузовики от железнодорожной станции к шоссе, поэтому грунтовка относительно проходима, хоть и ухабиста. На ухабах «жигуленок» кувыркался минут десять и относительно благополучно добрался до заасфальтированной четырехполосной трассы, до цивилизованного шоссе. Но стоило повернуть с грунта на асфальт, как впереди, в каких-то пятидесяти метрах, обнаружилась разноцветная милицейская машина со «светомузыкой» на крыше и надписью из трех букв на корпусе: «ДПС».

Патрульная машина припарковалась у кромки шоссе, она потихонечку жгла бензин, обеспечивая работу систем обогрева, и за рулем ее прел упитанный лейтенант, равнодушно взирая сквозь сонный прищур на мельтешение габаритных огней, на движение двоеточий фар и подфарников за лобовым стеклом. А на открытом воздухе, на холодке, прислонившись задницей к багажнику казенной машины, дымил сигаретой субтильный сержант, вооруженный полосатым жезлом.

Курильщик в сержантских погонах малость удивился, узрев «Жигули», съехавшие с грунтовки. Какого лешего, интересно, «шестерка» поперлась в сей сумрачный час по зыбкой грунтовке? Не то чтобы очень интересно, однако почему бы и не удовлетворить собственное любопытство, благо всего-то и требуется, что взмахнуть разок магическим полосатым жезлом. И сержант величаво махнул черно-белой волшебной палочкой.

Повинуясь мановению жезла автодорожной власти, «Жигули» притормозили. Щелкнул замок правой передней дверцы, из «шестерки» выглянул улыбающийся по-свойски симпатичный мужик.

– Командир! – Мужик весело подмигнул сержанту сразу обоими глазами. – Прости засранца, командир! Тороплюсь!

Улыбчивый засранец бросил под ноги сержанту горсть мятых денежных купюр и какой-то тяжелый, продолговато обтекаемый предмет размером со спелый лимон, после чего нагло хлопнул автомобильной дверцей. Ветерок поволок мятые купюры по асфальту, а «жигуль» оборзевшего торопыги попер далее по шоссе, причем все быстрее и быстрее.

Субтильный сержант прям-таки опешил от столь вопиющего неуважения к своей служивой персоне. В «горячих точках» дорожный полицейский, естественно, не бывал и тяжелый предмет размером со спелый лимон не идентифицировал, зато денежные купюры оскорбительно малого достоинства разглядел отчетливо. В сержантской душе зрел всплеск неистового негодования, меж тем «лимонка» закатилась под днище разноцветной служебной машины, и ухнул взрыв.

Граната взорвалась исключительно удачно для террориста в «Жигулях». Сработай детонатор на мгновение раньше, и патрульную машину выкинуло бы за обочину. Но взрывчатая смесь сдетонировала возле заднего правого колеса, и машину «ДПС» швырнуло на шоссе, «светомузыкой» об асфальт, развернуло, она загородила движение и запылала свечой в предутреннем сумраке.

«Жигулям» оставалось проехать метров сто до развилки, когда сзади ухнуло и в зеркальце за бортом вспыхнуло. «Жигули» за секунды преодолели стометровку, повернули на ответвление в две полосы от четырехполосной транспортной артерии, взобрались на пригорок, съехали вниз, миновали просыпающуюся деревеньку, бензозаправку, прибавили скорость, проскочили железнодорожный переезд, попетляли по лабиринту улиц захудалого поселка, выкатили на другое шоссе, пошире того, где горела машина «ДПС», и повернулись задним бампером к столице. Справа мелькали хвойные деревья и верстовые столбы, слева шел плотный автомобильный поток по направлению к мегаполису, «жигуленок» удерживал скорость около восьмидесяти километров в час и позволял себя обгонять более ретивым авто.

«Шестерка» серого цвета с заляпанными грязью номерами съехала на обихоженную лесную дорогу минут через сорок после поворота задом к Москве. В небесах уже угадывался рассвет, луна исчезла, тучи- дирижабли, позавчера атаковавшие город, уныло плыли обратно, гонимые антициклоном. «Жигули- шестерка» проехали полкилометра по дороге сквозь пышный еловый лес, повернули на примыкавшую к дороге лесную поляну и остановились, чихнув мотором в последний раз.

В теплое время года любители бесшабашного отдыха на природе жарили здесь, на этой поляне, шашлыки, пили водку и мусорили где ни попадя. Ежели проехать еще километр по сопряженной с поляной дороге, то откроется вид на садовые участки, где любители шашлыков под водочку поддерживали порядок и мусорить остерегались. Зачем же гадить на родных участках, когда для этого существует бесхозная полянка?

Террорист остановил «Жигули» возле углубления в почве, где с лета гнили отходы активных отдыхающих. Он вышел из автомобиля, открыл багажник, там лежал труп парнишки лет двадцати с сережкой в мочке уха, в яркой куртке, стильных брюках, в выпендрежных ботинках на платформе. Террорист нагнулся к мертвому молодому франту, бережно его поднял, перенес в салон, усадил мертвеца в кресло водителя. Он снял с покойника куртку на искусственном меху, бросил ее на соседнее сиденье, закатал рукав ядовито-зеленого свитера, обнажил локтевой сгиб покойника. Он открыл «бардачок», взял оттуда разовый, использованный шприц, уронил его под ноги мертвого паренька. Он вытащил из «бардачка» еще одну «эфку», гранату, прозванную народом «лимонкой», сунул «эфку» в карман своей кожанки, а из кармана выскреб горсть мятых долларов и бросил валюту в «бардак», поверх доверенности на «Жигули», оформленной на имя покойного паренька.

Ежели обнаружат серый «жигуль» в течение ближайших часов, то возникнет соблазн у тех, кто его обнаружил, стырить баксы и слинять по-тихому, не связываясь с ментами. А ежели стырят и настучат о трупе в ментуру, так когда еще та пожалует. А если быстро пожалует, то все равно без помощи патологоанатома хрен догадаешься, что паренька сначала придушили и бездыханному ввели смертельную дозу героина в вену на локтевом сгибе.

Закончив возиться с мертвым, террорист занялся полуживым президентом.

Михаил Юрьевич Юдинов мало-помалу отходил от ударного наркоза, тихо, очень-очень тихо стонал, мелко, будто виброзвонок в мобильном телефоне, дрожал и, как это ни странно, потел, хоть и остался без пальто, без пиджака, в одной тонкой сорочке, расстегнувшейся на тугом, жирном животе.

– Ваше высочество! Вы того! Вы, типа, крепитесь! – прикрикнул на Юдинова его похититель. – Ваше сиятельство! – Похититель похлопал похищенного по щекам. – Вы, типа, возьмите себя в руки, а то на руках мне вас носить затруднительно, тяжеловес вы наш. Ну-ка, ваше степенство, держитесь-ка за меня, и... и раз, два, взяли! Раз, два, сели!.. А теперь, типа, прошу и помогаю покинуть карету. И раз, два, встали!..

Кое-как удалось вытащить-выволочь господина Юдинова из автомобиля, поставить на ноги. Похититель поднырнул под руку похищенному, обхватил обширную талию.

– Ваше преосвященство, ну-ка, ножками-ножками, ать-два! Ать-два! Обопритесь на меня и шагаем, ваше благородие! Широко шагаем, в ногу, ну-ка...

Зомби по фамилии Юдинов, навалившись на живую подпорку, с превеликим трудом сделал первый шаг затекшей ногой, затруднился на втором шаге, но далее пошел бодрее, правда, и навалился на плечи сопровождающего сильнее.

– Ох, и тяжелый же вы, ваша милость! Ох, и наели ж вы пузо, ваше высокоблагородие, за счет обездоленных масс... Ну-ка, осторожней, господин олигарх! В лес входим, ноги выше! Глядите, не