никогда не дружили с ней. Марине тоже случалось лениться, но так — никогда!

И вот Галя сидит рядом с Люсей и о чём-то оживлённо с ней разговаривает.

— Галя! — окликнула Марина. — У меня твои ноты, завтра перепишу и отдам.

Но Галя только молча кивнула головой и, наклонившись над партой, стала что-то перебирать в ней.

Марина хотела окликнуть её ещё раз, но в это время зазвенел звонок и все, кто не успел усесться, бросились к партам.

Марина оглянулась: где же ей сесть?

Свободное место было рядом с Маей, на второй парте среднего ряда, и Мая весело кивала Марине. Мая была хорошая, серьёзная девочка, и Марина её очень уважала, но сидеть ей хотелось с Галей. Ведь с Галей они и по специальности учатся вместе у Алексея Степаныча, с Галей у них старая дружба…

Но выбирать уже не приходилось, и Марина села рядом с Маей.

— Здравствуйте, дети! — сказала Александра Георгиевна, входя в класс.

Она — высокая, полная, с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами.

Марина вместе со всем своим классом считает Александру Георгиевну очень строгой. На её уроках всегда спокойная и деловая обстановка. В прошлом году она замещала в их классе больную учительницу, и даже такие озорники, как Митя Каневский, вели себя сдержанно.

— Вы уже, наверно, знаете, — сказала Александра Георгиевна, садясь за свой стол, — что в этом году я буду у вас классной руководительницей. Преподавать я буду русский язык. Арифметику у вас будет преподавать Николай Николаевич Охотницкий, ботанику — наша новая, молодая учительница Лидия Александровна. И по всем остальным предметам у вас будут новые учителя.

Александра Георгиевна прошлась между рядами, остановилась возле последней парты, посмотрела на Галю и Люсю и вернулась к своему столу.

Все головы повернулись вслед за ней.

— Я вижу, вы все очень выросли, — сказала Александра, Георгиевна, снова садясь за стол. — Я ведь немножко знаю вас всех, — улыбнулась она, — и мне хочется поговорить с вами сегодня, как с большими, со взрослыми. Согласны?

Конечно, все были согласны.

— Ну так вот, поговорим. Вы учитесь в специальной школе — в музыкальной десятилетке. Наше государство даёт вам не только общее образование, но ещё и специальное. Вы получаете прекрасную специальность — музыку. Значит ли это, что, кроме музыки, вы не должны заниматься ничем?

Конечно, нет, и даже наоборот: с вас спросится больше, чем с других, так как вам больше и даётся.

Вот в прошлые годы окончили наш музыкальный институт многие студенты, бывшие наши школьники. Они поехали в разные города, в большие колхозы и совхозы работать — давать концерты, руководить самодеятельностью и преподавать.

Ваша бывшая вожатая, Вера Мельчук, тоже начала работать в этом году…

В классе поднялось сразу несколько рук. Александра Георгиевна улыбнулась:

— Знаю, знаю, о чём вы хотите спросить: где она работает и кем. Я угадала? Ну, опустите руки… Вера Львовна работает в новой, недавно открытой музыкальной школе при тонкосуконной фабрике имени Калинина. Она ведёт скрипичный класс и заведует учебной частью.

Как вы думаете — можно работать в школе при большой советской фабрике, уйдя, как улитка, в свою раковину и ничем, кроме своей специальности, не интересуясь?

Конечно, нет! Я думаю, что Вера Львовна будет интересоваться и общеобразовательными успехами своих учеников и ещё очень многим, для чего ей пригодятся все её знания.

Но её работа ещё впереди. Надеюсь, мы всё будем знать о ней…

Теперь подумайте ещё: нужны ли знания для самой музыки? Сможет ли правильно понять и глубоко прочувствовать музыкальное произведение человек некультурный, незнающий? Сможет ли он передать его слушателям так, как задумал композитор?

Не сможет? И я так думаю. Его исполнение всегда будет поверхностным, в нём не будет настоящей глубины.

Я говорю вам об этом, дети, потому, что в прошлом году в вашем классе замечались такие настроения: я, мол, музыкант, зачем мне арифметика?

Кто-то засмеялся.

— Да, — серьёзно сказала Александра Георгиевна, — было такое дело с арифметикой. А попробуйте-ка без арифметики разобраться в ритмически сложной пьесе! — И она почему-то взглянула на Марину.

«Всё знает! — подумала Марина. — Только кто же ей сказал, что я отстаю по арифметике?»

— Да и какие вы ещё музыканты! — продолжала Александра Георгиевна. — Вы ещё ученики! И, вероятно, не такие уж прилежные. По крайней мере, некоторые из вас. Не правда ли?

Александра Георгиевна улыбнулась, и весь класс засмеялся вместе с ней.

— Боритесь со своей ленью, дети, — уже серьёзно продолжала она. — Только упорный труд может сделать из вас настоящих, советских музыкантов. А советская музыка звучит по всему миру, её, как знамя, несут наши юноши и девушки к далёким друзьям всех народов.

Александра Георгиевна помолчала и обвела глазами класс. На всех лицах было внимание. У Марины Петровой раскраснелось лицо. Мая Гитович слушает сосредоточенно и серьёзно.

А на последней парте внимательно слушают две такие разные девочки, из которых одна, как знает Александра Георгиевна, не ленится почти никогда, а другая — почти всегда.

И Александра Георгиевна продолжает:

— Мне хочется вам напомнить сегодня о великих русских музыкантах. Вспомните Бородина — он был одним из образованнейших людей своего времени. Замечательный русский композитор был в то же время учёным-химиком.

Вспомните Римского-Корсакова, Чайковского… Наши великие русские музыканты были дружны с великой русской наукой и литературой.

Александра Георгиевна снова прошлась по классу, внимательно глядя на притихших ребят.

— Я хочу вам напомнить ещё о большой дружбе, — сказала она, останавливаясь возле Марининой парты. — Вы ведь знаете, ребята, как дружили композиторы Могучей кучки — Мусоргский, Римский- Корсаков, Бородин… Успех каждого из них радовал всех, неудача всех огорчала. Они помогали друг другу во всём… Я вам очень советую, дети, беречь свою дружбу. Она вам поможет и в жизни и в учёбе.

И Гале и Марине показалось, что эти слова были обращены к ним, Галя опустила голову, а Марина покраснела.

Но Александра Георгиевна на них даже не взглянула.

— А теперь я познакомлю вас с расписанием и раздам дневники, — сказала она. — У кого ещё нет учебников?

Поднялось несколько рук. Начался деловой школьный день — первый день нового учебного года. Он был открыт классной руководительницей, давно знакомой всем Александрой Георгиевной, как-то необычно, и почти все её ученики почувствовали, что они выросли и что этот школьный год не будет похож на прежние.

«Что же это будет? Так и кончится наша дружба с Галей?» — думала Марина, идя из школы.