поцелуя.

— Это дает мне силы! — весело сказал Энкарнасион, целуя ее.

— Еще одно слово, мой милый!

— Говорите, кузен.

— Вы мне ничего не сказали о моем сыне.

— Правда! — смеясь ответил он. — Меня так обрадовала встреча с вами, что я забыл о своем друге!

— С ним ничего не случилось?

— Вы увидите его сегодня же ночью.

— Значит, он близко от нас?

— Он меня ждет.

— Время отправляться, — напомнил алькальд.

— Еще мгновение, Энкарнасион!

— Опоздание может все погубить.

— Тогда уходите, и до скорой встречи!

— До скорой встречи! — вскричал Энкарнасион и поспешно вышел вслед за доном Рамоном.

Следуя за доном Рамоном, Энкарнасион вскоре оказался на улице. Через четверть часа, расставшись с алькальдом, он вернулся в дом; к этому времени там все окончательно перепились.

Молодой человек бесшумно вошел в зал, очень ловко втерся в группу гостей — ни один из них даже не взглянул на него — и уселся за стол рядом с офицерами. Никто не заметил, что он отсутствовал больше часа. Испанцы дошли до той степени опьянения, когда люди уже ни на что не обращают внимания.

Мгновенно оценив окружающую обстановку, Энкарнасион решил, что наступил момент действовать. Подойдя к капитану, он тихо сказал ему:

— Разрешите, командир? Одно слово!..

— Говорите, друг мой, — ответил тот, откидываясь в кресле.

— Позвольте вам заметить, что вы как будто совершенно потеряли память.

— Что? Что вы хотите этим сказать?

— Ведь этой ночью нам предстоит экспедиция!

— Вы правы, черт меня возьми! — вскочив, закричал капитан.

— Успокойтесь, — сказал Энкарнасион, осторожно водворяя его на место. — Время еще не наступило. Если вы мне доверяете, я предлагаю подождать. Пусть те, кого мы хотим захватить, уснут покрепче.

— Да-да! Мы двинемся через час.

— А не лучше ли, капитан, прежде всего проверить расположение противника?

— Гм!.. Хорошая мысль, — произнес дон Горацио с важностью пьяного человека. — Но кто приведет ее в исполнение? Я не вижу здесь ни одного человека, который…

— А я? Ведь я здесь!

— Ну, конечно, ведь вы здесь!.. Действительно, почему бы вам не заняться этим?

Энкарнасион с трудом удержался от радостного восклицания.

— Я счастлив служить вам, капитан, — сказал он.

— Молодой человек, вы служите не мне, а королю!

— Моя жизнь принадлежит ему!

— Хорошо сказано! Я вижу, что сделаю из вас человека!

— Я надеюсь на это, — иронически улыбаясь, ответил Энкарнасион.

— Итак, решено: вы отправитесь в разведку и привезете известия сюда.

— А вы, командир, не трогайтесь с места до моего возвращения!

— Здесь еще много полных бутылок! — величественно произнес капитан.

Энкарнасион, как уж, скользнул между офицерами и вышел из зала. Он дважды повернул ключ в замке, положил его в карман и, уверенный, что испанские офицеры не выйдут из дома, побежал по направлению к Главной площади.

Там, среди беспорядка и разгрома, спали пьяные солдаты. Энкарнасион бросил на них презрительный взгляд и продолжал свой бег.

Улицы крепости были пусты, закрытые окна не пропускали ни одного луча света через решетчатые ставни. Повсюду царили тьма и молчание.

Пройдя несколько улиц, Энкарнасион дошел наконец до рва. Здесь была назначена встреча с доном Рамоном Очоа.

Почтенный алькальд, а с ним еще несколько человек давно ожидали его.

Дон Рамон уже начал беспокоиться, что Энкарнасион запаздывает. Поэтому, увидев его, очень обрадовался.

— Ну?.. — воскликнул он.

— Все идет прекрасно, — ответил Энкарнасион.

— Вы сильно опоздали!

— Да, из-за этих пьяниц! Я просто не знал, как избавиться от них…

Вдруг у Энкарнасиона вырвалось восклицание досады.

— Что с вами? — спросил дон Рамон.

— Да вот… мой мул остался в корале патера! — сказал Энкарнасион. — А мне надо ехать!

— Ну, если только это… — улыбаясь, ответил алькальд. — Идите за мной.

Алькальд открыл ворота соседнего дома и показал Энкарнасиону стоявшего под навесом великолепного оседланного мустанга.

— О, превосходно! — вскричал Энкарнасион. — Сеньор Рамон, вы бесценный человек!

Одним прыжком он вскочил в седло и, схватив повод, сказал:

— Ждите меня, я скоро вернусь!

— Одну минуту! — воскликнул алькальд, взяв мустанга под уздцы.

— В чем дело? — нетерпеливо спросил Энкарнасион.

— В ваших приказаниях, мой дорогой начальник, черт побери!.. Что я должен делать в ваше отсутствие?

— Да, верно. Я об этом не подумал. Ах, где же была моя голова!

— Ну, беда невелика. Говорите.

— Ваша роль очень проста. Вы должны все подготовить для вооруженного восстания. Пусть каждый, спрятавшись в своем доме, будет готов выйти из него по первому сигналу. Надо обрушиться всей массой на испанцев, чтобы ни один из этих негодяев не ушел от нас!

— И не уйдут. Они пьяны, их взять легко.

— Может быть… Но, во всяком случае, будем наготове: ведь тот, кто не совсем пьян, будет защищаться, как лев! Берегите себя…

— Я знаю, что мне делать! — зловеще ответил алькальд. — Поезжайте спокойно. Когда вы вернетесь, все будет готово. Я свое дело сделаю.

— В таком случае, до свидания! Только торопитесь, я вернусь скоро, и вернусь не один!

— Все ясно! — ответил алькальд и отпустил мустанга. Энкарнасион пришпорил лошадь и одним прыжком

перескочил через ров. Потом, выпустив из рук поводья и наклонившись к шее лошади, он поскакал сломя голову и вскоре исчез во тьме.

Однако после бешеной скачки, продолжавшейся не меньше двадцати минут, Энкарнасион начал постепенно сдерживать лошадь. Наконец, он достиг перекрестка, где сходились четыре тропинки. В центре на каменном пьедестале возвышался железный крест; на нем раскачивалось распятие.

Энкарнасион остановился, вынул из-за пояса пистолет, прочистил его шомполом, подсыпал свежего пороха и, подняв пистолет на уровень головы, выстрелил.

Почти тотчас же сильный свет прорезал темноту дороги, по которой ехал Энкарнасион.

— Это они, — пробормотал он. — Давно пора! Он тихонько свистнул своему коню.

Благородное животное тряхнуло головой и помчалось в ту сторону, где показался свет.