— Сейчас мне не до тебя, — бросил Эван. Но Конан не давал ему пройти. — Я действительно спешу, — повторил Эван. — У меня нет времени на развлечения со шкафчиками.
На красивом лице Конана расплылась широкая улыбка.
— Да ты никак сердишься? — пропел он, и в его голубых глазах заплясали бесенята. — Я так расстроен.
— Ты расстроен?
— А ты думал. Не сердись на меня, — произнес Конан, смиренно опуская глаза. — Дай пять!
Эван машинально протянул руку. Потом, вспомнив проделки Конана с рукопожатием, хотел было отдернуть руку но не тут-то было.
Поздно!
Конан схватил ее своей лапищей и начал жать. Он все сжимал и сжимал, и ухмылка на его физиономии становилась шире и шире.
В конце коридора Эван увидел Энди. Она направлялась в вестибюль к выходу.
Он хотел окликнуть ее, но вместо крика с его губ сорвался только жалобный писк. Энди скрылась в дверях. Когда Конан наконец выпустил руку Эвана, она напоминала кусок хорошо промятой красной глины.
— Вот это рукопожатие, так рукопожатие! — смеясь, воскликнул Конан, притворяясь, что и у него ладонь тоже болит. Он тряс ею и дул на нее. — Ну, на этот раз, старина, ты мне ее просто в лепешку превратил. Что, специально тренировался или как?
Конан направился в физкультурный зал на баскетбольную тренировку, продолжая смеяться и трясти рукой.
«Ну надо ж быть таким идиотом! — проклинал себя Эван. — Сам виноват».
Он чуть не плакал от обиды и со злостью ударил здоровой рукой по дверце шкафчика. Он был так зол, так зол, что готов был разорвать себя на части.
— Эван… я тебя жду! — раздался из класса протяжный голос мистера Мёрфи.
— Иду! — пробурчал Эван и, понурив голову, пошел в класс.
Вечером он непрерывно звонил Энди, но никто не подходил.
Ночью ему приснилось, что Триггер слопал чуть ли не ложку Дьявольской крови и вырос до великанских размеров. Как ни пытался Эван удержать его, он помчался за почтальоном.
Это и погоней нельзя было назвать. Великан Триггер догнал почтальона в два прыжка. Почтальон был ростом с хомяка.
Эван проснулся в холодном поту. Часы на ночном столике показывали еще только шесть часов утра. Обычно он встает в семь.
Тем не менее он встал. Беспокойство не отпускало его.
Он тут же решил, что надо попасть в школу раньше всех. Надо взглянуть, не стал ли Каддлс еще больше.
— Эван… куда ты собрался? — сонный голос матери догнал его на пороге.
— Я… мне надо пораньше в школу, — крикнул Эван. А он-то надеялся улизнуть из дома незамеченным.
— Так рано? — Она вышла из комнаты и спросонья никак не могла справиться с поясом от халата.
— Да… у меня… мне поручили подопытного кролика, понаблюдать за ним, — нашелся Эван. К тому же это было не так уж далеко от истины.
— Что это еще за Научный проект? — подозрительно посмотрела на него миссис Росс.
— Да… он такой… большой! — снова нашелся Эван. — Правда. Большой! Его нельзя принести домой.
— Но ты даже не позавтракал…
— В школе что-нибудь перехвачу, мам, — ответил Эван. — Попозже. — Он выскочил за дверь, прежде чем посыплются новые вопросы.
На сером небе вставало из-за деревьев красное солнце. Воздух был еще по-ночному прохладный. Лужайки поблескивали от утренней росы.
Эван побежал по улице. Рюкзак тяжело подпрыгивал и колотил его в спину. Ни на школьном дворе, ни на дорожке, ведущей к школе, еще никого не было.
Войдя в вестибюль, он двинулся по гулкому пустому коридору к кабинету естествознания.
В конце концов, ведь Энди могла дать ему самую капельку Дьявольской крови. Ровно столько, чтобы Каддлс достиг размеров жирного кролика, а потом похудел и снова стал душкой Каддлсом.
Чего не бывает. Разве не так?
Верно! Верно! Эван скрестил пальцы на обеиX руках и готов был скрестить их на ногах, если б умел.
К классу он подошел едва живой. Сердце бешено колотилось, словно вот-вот выпрыгнет из груди.
Перед дверью Эван помедлил.
«Прошу тебя, Каддлс, умоляю! Будь маленьким. Маленьким хомячком!»
Затем набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание — и вошел в класс.
20
Эван вошел в класс, глядя на клетку, стоявшую у задней стены. Поначалу он не увидел Каддлса.
Значит, Каддлс все-таки стал маленьким? Неужели?
Иногда ведь молитвы бывают услышаны, говорил себе Эван. Не все же одна невезуха.
Он сделал несколько нерешительных шагов. Потом еще.
Все тело напряглось. Он был так напуган, что с трудом передвигал ноги.
Кровь стучала в висках. На лбу выступили капельки холодного пота.
Каддлса он все еще не видел. Где же он?
Где?
В окна класса лился сероватый рассвет. Пол под ногами Эвана поскрипывал. Он сделал еще один робкий шаг. Потом еще.
И тут от ужаса закричал.
Каддлс стал
Эван отступил на шаг и протер глаза.
Каддлс дышал шумно, с присвистом. Он даже издавал противное хрюканье. Бока его, прижатые к стенкам клетки, поднимались и опускались.
Большая пушистая голова неудобно упиралась в верхние прутья клетки, а один большой черный глаз размером с крышку консервной банки обиженно смотрел на Эвана.
— Не может быть! — громко закричал Эван, чувствуя, как дрожат колени. — Этого не может быть!
Хомяк снова не то хрюкнул, не то заворчал. На этот раз громче.
Клетка так и заходила ходуном на столе.
Большие черные глаза в упор глядели на Эвана.
Эван тоже не мог отвести глаз от хомяка и смотрел на него разинув рот. В это время Каддлс высунул из клетки передние лапы. Пальчики с коготками обхватили прутья.
Каддлс снова заворчал.
Розовый нос все время двигался. В пасти сверкнули большие белые резцы.
Снова невольное ворчание.
Хомяк стал раздвигать передними лапами железные прутья клетки.
