вдогонку.
Вниз по покатой лужайке на улицу. Кроссовки гулко стучали по асфальту. Они бежали по темной улице, что было духу.
Остановились только у дорожки, ведущей к дому Эвана.
Схватившись за столбик, на котором висел их почтовый ящик, Эван пытался перевести дух. Подняв руку, чтобы стереть пот с лица, он вспомнил, что банка все еще висит у него на пальцах.
— Помоги-ка, — попросил он Энди и протянул ей руку.
Не успев перевести дыхание, она все еще оглядывалась, словно за ними бегут.
— Вот это да! Чуть не попались, — пробормотала Энди и обернулась к Эвану. Глаза у нее блестели в свете фонаря. — Ну и умора.
«Хорошенькая умора», — подумал Эван. По нему, так ничего ужаснее в жизни он не испытал. А тут еще эта проклятая банка.
Он протянул руку с прилипшей банкой.
— Попробуй потянуть, — сказал он Энди. — Берись обеими руками, у меня не получается.
Энди схватила банку двумя руками. Зеленая масса пузырилась и с булькающими звуками вылезала из банки.
Она потянула. Потом сильнее. Потом набрала полную грудь воздуха и рванула изо всех сил.
Вязкая Дьявольская кровь отпустила пальцы Эвана. С глухим хлюпаньем банка оторвалась, и Энди шлепнулась на тротуар.
— Уф! — вскрикнул Эван, рассматривая пальцы. Они стали белыми и морщинистыми, как бывало, когда он час или два плавал в бассейне.
— Ну и ну! Что за гадость! — крикнул он. Энди осторожно поднялась, так и держа банку в руках.
— Как бы то ни было, банка у нас, — проговорила она.
— Да. Теперь надо ее закопать, — сказал Эван, все еще рассматривая пальцы.
— Закопать?
— Не слышала, что ли, — твердым голосом заявил Эван. — Она слишком опасна, Энди, чтобы шутить с ней. Возьми ее домой и закопай у себя на заднем дворе. Ясно?
Энди уставилась на банку и не отвечала.
— Закопай, — повторил Эван. — Забери домой и закопай. Обещаешь?
— Ладно, — нехотя произнесла она. Потом добавила: — Хорошо, хорошо. Закопаю.
Утром Эван проснулся с больным горлом.
Мама испугалась, как бы его не свалил грипп, и потому не пустила в школу. Весь день Эван провел дома, читая комиксы и смотря телик. Ко второй половине дня горло прошло.
На следующий день он отправился в школу. Он чувствовал себя отдохнувшим. Настроение было бодрое.
Впрочем, хорошее настроение продержалось только до предпоследнего урока. Последним было естествознание. Эван шел к своей парте в классе мистера Мёрфи.
Проходя мимо клетки хомяка, он заглянул в нее.
«Странно, — подумал он. — Где же Каддлс?» И когда это мистер Мёрфи успел завести кролика?
Он остановился и уставился на клетку.
На него смотрели знакомые черные бусинки. Знакомый розовый носик энергично шевелился.
«Это Каддлс!» — дошло до Эвана. Каддлс размером с кролика!
19
Эван стоял у клетки и не мог оторвать глаз от вымахавшего до неимоверных размеров душки Каддлса. Но тут прозвенел звонок.
Обернувшись, он увидел, что все уже сидят на своих местах.
— Эван, я вижу, ты рассматриваешь свою жертву, — раздался голос мистера Мёрфи из-за учительского стола.
— Я? — Эван не нашелся, что ответить. — Какую жертву?
Мистер Мёрфи сердито прищурил свои черные и маленькие бусинки-глаза:
— Ты перекормил Каддлса, Эван. Посмотри, как он растолстел.
И дело тут не в перекорме. Всему виной Дьявольская кровь.
— Увижу Энди — придушу, — пробурчал себе под нос Эван.
— Ты что-то сказал, Эван? — строго спросил мистер Мёрфи.
Эван почувствовал, что краснеет. И как это у него сорвалось?
— Да нет… ничего… это я так, — смутившись, пролепетал он и плюхнулся на свое место.
«На этот раз Энди зашла слишком далеко, — с досадой подумал он. — Она же обегцала закопать Дьявольскую кровь! Она же обещала! А вместо этого превратила Каддлса в откормленного борова! Да еще мистер Мёрфи, как всегда, валит все на меня!»
— Будь добр, Эван, задержись после школы, — сказал мистер Мёрфи… — Мы обсудим диету Каддлса.
Эван услышал смех. Это, конечно, ребята потешались над ним.
У задней стены он увидел Конана и Бигги. Конан оживленно морщил нос, надувал щеки, изображая из себя хомяка. А Бигги покатывался со смеха.
Весь урок Эван не сводил глаз с хомяка. Казалось, тот растет на глазах. С каждым вздохом фызун раздувался и рос.
Черные глазки были уже размером с речные камушки. Они уставились на Эвана, и в них читался немой укор.
Когда хомяк направился к поилке, вся клетка заходила ходуном.
Хомяк тяжело дышал, вернее, сопел, с протяжным звуком. И это пыхтение весь урок не давало Эвану покоя.
Клетка снова загрохотала, когда Каддлс повернулся. С ужасом Эван увидел, как клетка едва не свалилась со стола.
«Убью Энди, — в полном расстройстве думал Эван. — Как ей в голову пришло вытворить со мной такое?»
Прозвенел звонок. Все повскакивали с мест, стали собирать книжки и направились к двери. Эван подошел к клетке с хомяком.
Каддлс все так же тяжело пыхтел. Хомяк слишком раздался, чтобы бегать в своем колесе. А если он еще немного подрастет, он разломает клетку!
Одна мысль не давала покоя Эвану. Сколько Дьявольской крови Энди умудрилась скормить Каддлсу? Надо выяснить.
Эван повернулся к мистеру Мёрфи, тот, уткнувшись носом, перебирал какие-то бумаги на столе.
— Мне надо кое-кого повидать, — сказал Эван мистеру Мёрфи. — Я туда и обратно.
— Только не задерживайся, — ответил учитель, не поднимая головы.
Эван вылетел из класса и… наткнулся на Конана.
— Ты-то мне и нужен, — сказал Конан, делая шаг вправо, потом влево и раскинув свои ручищи так, чтобы Эван не мог проскочить.
