— Да, это Сэм Хо, — говорю я и начинаю плакать.
Я опускаю голову и гляжу на свои ботинки, стараясь сдержать рыдания.
Слышно шуршание бумаг, смущенное хмыканье.
Я делаю глубокий вздох и пытаюсь взять себя в руки, но после того, как я сообщаю им, что Брюс Райнбек и Бобби Хьюз пытали его в Лондоне, а затем убили месяц назад, я вновь начинаю плакать. Проходит не меньше минуты, прежде чем мне удается справиться со слезами. Я сглатываю слюну, прочищаю горло. Рассел наклоняется ко мне и предлагает клинекс. Я прочищаю нос и бормочу:
— Извините.
— Поверьте мне, мистер Вард, мы вовсе не собирались вас огорчать, — говорит Палакон. — С вами все в порядке? Мы можем продолжать?
— Да, со мной все в порядке, — говорю я, вновь прочищая горло и вытирая лицо.
Палакон протягивает мне следующую фотографию.
Сэм Хо стоит посреди безбрежного песчаного пространства, весьма похожего на Саут-Бич, а рядом с ним — Марайя Кэри и Дэйв Грол, и все трое внимательно прислушиваются к чему-то, что рассказывает им k. d. lang. На заднем плане люди устанавливают свет, держат в руках тарелки с едой, позируют, украдкой говорят по мобильникам.
— Ага, это тоже он, — говорю я, вновь высмаркиваясь.
Кратер, Дельта и Палакон обмениваются задумчивыми взглядами, а затем вновь обращают внимание на меня. Я пытаюсь рассмотреть японца, когда Палакон говорит:
— Этот снимок Сэма Хо сделан в Майами.
Пауза.
— Да?
— На прошлой неделе.
Пытаясь не выглядеть слишком удивленным, я проглатываю слова «на прошлой неделе» и холодно замечаю:
— Значит, тогда это не он. Не Сэм Хо.
Кратер наклоняется к Палакону и тыкает ручкой в какую-то запись в папке, которую тот держит на коленях. Палакон раздраженно кивает. Я начинаю нервничать и ерзать на стуле.
— Они умеют подделывать фотографии, — сообщаю я. — Я буквально вчера видел, как Бентли Харольдс это делает. Они постоянно фабрикуют…
— Мистер Вард, эти фотографии были подвергнуты тщательному исследованию в компетентной лаборатории, и они являются на сто процентов подлинными.
— Откуда вы знаете? — выкрикиваю я.
— У нас есть негативы, — парирует Палакон.
Пауза.
— А негативы что, нельзя подделать? — спрашиваю я.
— Негативы не были подделаны, мистер Вард.
— Но тогда… тогда кто этот парень? — спрашиваю я, ерзая в кресле, растираю руки, а затем с трудом шевелю пальцами.
— Стойте, погодите-ка минутку! — говорю я, всплескивая руками. — Ребята, ребята, погодите-ка минутку!
— Да, мистер Вард, — говорит Палакон.
— А это… это все настоящее?
Я осматриваю комнату в поисках камеры, осветительных приборов и других несомненных признаков присутствия съемочной группы, которая, возможно, в настоящий момент прячется за дверью в соседней комнате и снимает происходящее через отверстия в малиново-черных стенах, прорезанные в стратегических точках.
— Что вы имеете в виду, мистер Вард? — спрашивает Палакон. — В каком смысле «настоящее»?
— Ну, я хотел сказать, может быть, это все кино? — разъясняю я, вертясь на стуле. — Может быть, нас сейчас снимают?
— Нет, мистер Вард, — вежливо отвечает Палакон. — Это не кино, и вас никто не снимает.
Кратер и Дельта бросают на меня непонимающие взгляды.
Японец слегка наклоняется вперед, но не настолько, чтобы я смог разглядеть его лицо.
— Но… я… — я гляжу на фотографию Сэма Хо, — я… не…
Я начинаю тяжело дышать, и спертый, холодный воздух в комнате обжигает мне легкие.
— Они… послушайте, они… я думаю, они делают двойников. То есть я не знаю, как они их делают, но… но они их делают. Это не Сэм Хо… это кто-то другой… то есть я хочу сказать, Палакон, что они где-то находят двойников.
— Палакон! — внезапно говорит Кратер. В тоне его голоса слышится предупреждение.
Палакон озадаченно смотрит на меня.
Я роюсь в кармане в поисках таблетки ксанакса и пытаюсь устроиться поудобнее, чтобы у меня не затекали руки и ноги. Я позволяю Расселу поднести огонь к сигарете, которую кто-то мне сунул в рот, но дым отвратителен на вкус, и сигарета выпадает у меня изо рта и падает на пол, зашипев в лужице талой воды, образовавшейся там, где растаял лед.
Дельта протягивает руку за чашкой кофе.
Мне вручают еще одну фотографию.
Марина Гибсон. Простая цветная фотокарточка 8x10, не очень качественно отпечатанная.
— Это та самая девушка, с которой я познакомился на «Королеве Елизавете II», — отвечаю я. — Где она? Что с ней случилось? Когда была сделана эта фотография? — И затем, уже спокойнее: — С ней все в порядке?
Палакон делает небольшую паузу, а затем сообщает:
— Мы полагаем, что она погибла.
Срывающимся голосом я спрашиваю:
— Почему? Откуда вам это известно?
— Мистер Джонсон, — говорит Кратер, наклоняясь ко мне, — мы подозреваем, что эта женщина была послана, чтобы предупредить вас.
— Подождите, — говорю я, чувствуя, что фотография вот-вот выпадет у меня из пальцев. — Послана, чтобы предупредить меня? Предупредить о
— Вот это-то мы и пытаемся понять, мистер Джонсон, — говорит Дельта.
Палакон наклоняется к видеомагнитофону и нажимает на воспроизведение. Съемки с ручной видеокамеры, но на удивление профессиональные. Мы на борту «Королевы Елизаветы II». Актриса, играющая роль Лорри Уоллис, прислоняется к ограждению, изображает смущение, откидывает голову назад и рассматривает океан с улыбкой на лице, адресованной оператору, но оператор тут же переводит объектив на Марину, растянувшуюся в шезлонге в коротких штанишках под леопарда, белой полупрозрачной коротенькой блузке и в огромных, в пол-лица, темных очках в роговой оправе.
— Это она, — говорю я. — Девушка, с которой я познакомился на корабле. Откуда у вас эта кассета? Эта та самая девушка, с которой я собирался поехать в Париж.
Палакон снова делает паузу, делая вид, что сверяется со своей папкой, и затем вновь произносит ту же самую полную безнадежности фразу:
— Мы полагаем, что она погибла.
— Как я уже говорил, мистер Джонсон, — говорит Кратер, наклоняясь ко мне так, что в этом чувствуется некоторая угроза, — мы подозреваем, что Марину Кэннон послали, чтобы предупредить…
— Подождите, ребята, подождите, — говорю я. — Ее звали Гибсон. Марина Гибсон.
— Нет, ее звали Кэннон, — говорит Дельта. — Марина Кэннон.
— Подождите, ребята, подождите, — говорю я. — Послана, чтобы предупредить меня? Предупредить о чем?
— Вот это-то мы и пытаемся понять, мистер Джонсон, — подчеркнуто терпеливо повторяет Палакон.
