Прошло четверо суток со дня шоу, когда были затоптаны до смерти девять трюкачей, а клоунам поручили другие работы вне игровых площадок. Этим вечером Джордж Пайло должен был дать им первое задание, поэтому клоуны волновались.

После полудня (к досаде всех, кроме клоунов) было назначено молитвенное собрание, которое Курт проводил раз в два месяца и которое стало традицией в связи с его вспыхнувшим интересом ко всему, что касалось Библии. Все работники цирка, за исключением цыган и карликов, а также сомнительных тварей комнаты смеха, собирались по собственному желанию послушать выступление Курта. Молитвенные собрания были призваны, по-видимому, укрепить чувство солидарности творческого персонала шоу, но добрые намерения Курта, как обычно, не достигали результатов.

Между тем сейчас Джи-Джи было необходимо спрятать хрустальный шар от других клоунов. Он сказал Рафшоду, что у него больше нет шара, что вещь просто исчезла, вероятно ее украли. Рафшод поверил этому и с тех пор мрачно рыскал вокруг шатра в его поисках. Что же касается Джейми, то он не мог продержаться по утрам и пяти минут без того, чтобы не покрыть лицо краской. Он оглядывался вокруг, чувствуя головокружение, как человек, который очнулся от сладкого сна в обстановке кошмара, и винил за все Джи-Джи.

Последнее время его больше всего заботило, как именно он мог использовать желанный порошок. Казалось, существовал жесткий лимит — например, он проглатывал некоторое количество порошка и желал гибели всем акробатам. Удовлетворив желание, он почти физически ощущал слова, которые желал им сказать. Они оседали где-то в головном мозге, как расходящиеся по воде и исчезающие круги. Он открывал глаза и бежал в возбуждении к шатру акробатов, но разочаровывался — они все еще репетировали. Возвратившись в свою комнату, он снова удовлетворял желание еще большим количеством порошка, но снова без успеха. Это приводило к истерике — он пинал ногами стены и целый час глотал слезы. Для того чтобы удовлетворить свое новое желание и увидеть, как спотыкается Рафшод, он глотал новую порцию порошка и замечал, как Рафшод цепляется штанами за угол карточного стола, летя кубарем на пол.

При виде этого Джи-Джи осознавал, что его запас порошка кончается. Он спросил Гонко, где предел желаний.

— Все хорошо в меру, — объяснил Гонко.

На вопрос, что он имеет в виду под мерой, Гонко рявкнул:

— Следи за тем, чтобы не было вреда для шоу. В разумных пределах. Чем больше ты желаешь, тем больше вероятность, что ты удовлетворишь свое желание.

Остаток досуга Джи-Джи употребил на издевательства над карнавальными служками. Он швырял в них все, что попадалось под руку. Опрокидывал их палатки, бил ногами жен на глазах их мужей, плевал им в лицо, хватал их товары и складывал в отхожих местах, забрасывал молоты «для пробы сил» на дальние крыши, отбирал у них еду и, вообще, превратился в абсолютное зло. Служки терпеливо сносили его выходки, пытаясь избежать столкновений с ним и стараясь не привлекать к себе его внимания. Но это удавалось далеко не всегда. Издевательства над ними являлись для Джи-Джи самой большой забавой. Иногда служки убегали и просили защиты у акробатов. Трое из них приходили на Аллею интермедий и гонялись за Джи-Джи по игровым площадкам, заставляя его прятаться и канючить, пока они не уходили. Когда они исчезали, он возобновлял свои издевательства над служками, прежде всего над теми, которые на него жаловались.

Джи-Джи полировал тряпкой хрустальный шар Шелис в своей комнате, когда низкий голос бодро пророкотал из гостиной:

— Бей, бе-ей!

Курт! Джи-Джи шумно вдохнул воздух и бросился в гостиную. Курт стоял в дверях с веселой улыбкой на неподвижных губах. Гонко вышел из своей комнаты и обратился к Курту, словно тот был странствующим торговцем:

— Мы никого не ждали.

Курт одобрительно хихикнул.

— Входите, босс, — пригласил Гонко.

Курт вошел, оглядывая шатер с безмятежной улыбкой. Его лицо дышало добродушием, казалось, его забавляло все, на что он смотрел. Он с озорным видом похлопал Гонко по плечу.

Джи-Джи внимательно следил за Гонко, пытаясь понять, каким образом главный клоун смог так легко расположить к себе Курта. Он пришел к выводу, что секрет заключался в отсутствии у Гонко страха по отношению к боссу. В то же время Гонко умел держать себя.

— Сегодня молитвенное собрание, не так ли, босс? — спросил он.

— Да, — удовлетворенно вздохнул тот. — Сожалею, что это происходит нечасто, но знаю, что вы, парни, всегда рады этому.

— Да, превратности судьбы, сами понимаете, босс.

— Молодец. — Курт снова похлопал Гонко по плечу. — Вообще, я зашел позаимствовать у вас зонтик. Вы знаете, о каких зонтиках я говорю, маленьких таких, которые защищают от разных вещей сверху. Вещей более крупных и тяжелых, чем дождь.

— Да никаких проблем, босс. Рафшод!

Гонко приказал вынырнувшему откуда-то Рафшоду принести один из этих «забавных зонтиков». Затем он начал тихонько переговариваться с Куртом. Джи-Джи захотелось подслушать их разговор, и он приблизился к ним насколько возможно. Но когда он подошел слишком близко, они стали говорить еще тише. Вскоре вернулся Рафшод с маленьким зеленым зонтиком. Курт взял его. Зонтик выглядел крохотным в его огромной руке.

— Большое спасибо, — сказал Курт. — Я верну его по окончании молитвенного собрания. После этого он мне будет не нужен. До свидания, клоуны. — И Курт вприпрыжку выскочил наружу.

Гонко подошел к карточному столику и жестом игрока в покер указал на пустые кресла, которые сразу же заняли клоуны.

— Послушай, Гонко! — воскликнул Дупи. — Что случилось с учеником? Гонко? Что случилось…

— Ах, это. У меня вчера была небольшая стычка с ним у шахты дровосеков. — Гонко сплюнул через плечо. — Если не считать этого, Дупс, я уверен, что он неплохо поживает.

— Он ударил Гоши! — воскликнул Дупи. — Он не должен был бить Гоши.

— Ты всегда был благородным парнем, Дупс, — сказал Гонко. — Теперь слушайте, ублюдки. Штрафная работа — оскорбление, но не падайте духом и продолжайте репетировать. Приближается день рождения Курта, от нас требуется превзойти всех. Нужно подумать, и мы вернем шоу. Это не трудно, ребята.

— У тебя есть план, Гонко? — спросил Уинстон.

— Он еще разрабатывается. Чем ныне увлекается Курт? Религией, правда?

— Да, христианством, — подтвердил Уинстон.

— Вот именно, — сказал Гонко, потирая в раздумье подбородок. — Не знаю. Может быть, найти фрагмент Ноева ковчега? Или Библию, написанную Иисусом? Как бы то ни было, я жду предложений.

Джи-Джи увидел, как в дверь без приглашения ввалился Джордж Пайло.

— Здравствуй, Джордж, — поприветствовал его Гонко. — Как жизнь?

Игнорируя приветствие, Джордж указал на Джи-Джи и Рафшода, затем рявкнул:

— Вы, двое, пойдете со мной. — Он повернулся и вышел так же быстро, как и вошел.

Рафшод и Джи-Джи последовали за ним в шатер акробатов, где остановились на краю сцены перед пустыми рядами Зрительских кресел. Сейчас последует показательная порка за кражу хрустального шара, подумал Джи-Джи, на глаза навернулись слезы.

Рафшод смотрел на него с недоумением.

— Что с тобой происходит? — прошептал он. — Ты выглядишь совершенно разбитым.

— Мне страшно, — сказал Джи-Джи. Он повернулся к Джорджу Пайло и выкрикнул: — Это не я!