речами и фейерверком намечено на середину октября. Приедут важные лица…

– Октябрь какого года? – прервала его Кларисса, задыхаясь от волнения.

Она понимала, что нельзя более отвергать очевидное, хотя всем сердцем жаждала, чтобы ее разуверили. Внезапно она решилась выяснить все до конца, какой бы ужасной ни оказалась эта истина.

– Что значит, октябрь какого года? – вопросом на вопрос ответил Джек Мартин.

– Какой сейчас год?

– Мисс Каммингс, не хотите ли вы сказать, будто не знаете, какой сейчас год?

Улыбка, осветившая его красивое лицо, померкла, когда он увидел, что Кларисса сидит, застыв в напряженном ожидании. Шляпа у нее съехала на затылок, развязавшиеся ленты вились по ветру, но она этого словно бы и не замечала, вцепившись руками в колени.

– Прошу вас, назовите мне точную дату официального открытия канала.

– Канал будет открыт семнадцатого октября тысяча восемьсот двадцать девятого года.

– Значит, сейчас тысяча восемьсот двадцать девятый год? – пролепетала она еле слышно.

– Именно так, – подтвердил он, бросив на нее острый взгляд. – Вы потеряли понятие о времени, мисс Каммингс? Это следствие тяжелой болезни? Или у вас была мозговая травма, из-за которой вы провели в беспамятстве многие дни, быть может, даже недели?

– Благодарю вас за то, что вы не спрашиваете, в своем ли я уме. Знаю, что у вас были сомнения на сей счет, однако меня всегда считали очень рассудительной и здравомыслящей женщиной, – сказала Кларисса, с трудом переведя дух. – Мистер Мартин, я хочу довериться вам, поскольку другого выхода нет. Я должна это с кем-то обсудить.

– Обещаю сохранить в тайне все, что вы мне скажете, – торжественно произнес он.

– Это что-то невероятное, и я не могу объяснить, каким образом подобное могло случиться. Когда я упала в канал, был тысяча девятьсот девяносто третий год.

Она умолкла, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели эти слова, однако на лице его не отразилось ровным счетом ничего. Он только взглянул на нее, а затем снова устремил взгляд на дорогу. Отступать было уже некуда, и она добавила:

– Вы сказали, что сейчас тысяча восемьсот двадцать девятый год. Согласитесь, такой прыжок во времени несколько выбивает из колеи.

С сожалением вспомнив о флаконе с нюхательными солями мадам Розы, Кларисса подавила безумное желание расхохотаться. Сейчас ей необходимо было держать себя в руках – от этого зависело все. Если Джек Мартин решит, что она просто сошла с ума, то помощи от него не дождаться.

– Вы уверены в этом? – спросил он с полным хладнокровием.

– Разумеется! Я знаю, когда я родилась и какое вчера было число. С того момента, как вы вытащили меня из воды, во мне все более крепнет убеждение, что я оказалась не в своем времени. Все вокруг свидетельствует о прошлом.

– Что именно?

Его спокойствие было непоколебимым. Он истинный аристократ и прирожденный лидер, подумала Кларисса. Его ничем нельзя запугать или вывести из себя – даже если в душе его бушуют страсти, он умеет скрывать их под маской безразличия. На такого человека можно положиться во всем.

– В нашем времени, – сказала она, – канал выглядит гораздо шире, а шлюзов уже не существует. Бэк- Крик стал бухтой для прогулочных катеров. В Чизепик-сити… так мы называем вашу Богемия-вилидж… над каналом возвышается очень крутой мост.

Некоторое время они ехали в молчании. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую листву, отбрасывали блики на их лица. Джек Мартин держал вожжи твердой рукой, искусно правя лошадью и повозкой. Кларисса не сводила с него глаз, замирая от страха, который мог бы легко перерасти в истерику.

– Ну? – спросила она, не в силах больше терпеть. – Что вы обо всем этом думаете?

– Что вы ведете себя не так, как полагается благовоспитанной молодой женщине, – ответил он.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. В наше время женщины не придают большого значения всяким условностям и запретам. И я должна сказать, – добавила она, хватаясь за шляпку, которая едва не свалилась у нее с головы, – что наша одежда гораздо удобнее, хотя вы, возможно, сочли бы ее неприличной.

– У вас есть какие-либо предположения относительно того, как вы попали в прошлое? – спросил он.

– Вы замечательно умеете формулировать, – сказала она. – А вот я в минуты расстройства ни на что не способна… у меня получается только невнятный лепет. Нет, я не знаю, каким образом очутилась здесь. Просто я упала в воду в одном столетии, а вынырнула на сто шестьдесят четыре года раньше. В это невозможно поверить!

Ей хотелось заплакать от отчаяния, но она сумела сдержаться. Нельзя было вести себя, подобно женщине, потерявшей рассудок. Она должна сохранять полное спокойствие.

– Когда вы пришли в себя, то упомянули про снег с дождем, – напомнил ей Джек Мартин.

– Это случилось в январе. Был ливень с градом. Вот почему я не смогла удержать машину и перелетела через ограждение на мосту.

– Понятно.

– В самом деле? Мистер Мартин, скажите, вы мне верите?

Клариссе казалось, что от его ответа зависит вся ее жизнь.

– Здравый смысл говорит мне, что такого не бывает и не может быть. Но если вы впали в безумие, то это очень последовательная мания. Ваше поведение кажется мне странным и необычным… однако все ваши слова и поступки обретают смысл, если вы действительно явились из будущего. Господи Боже! Из будущего! – повторил он, с изумлением вглядываясь в нее.

– Жуткое дело, правда?

Более идиотскую реплику трудно было бы придумать, но Кларисса уже на все махнула рукой. Все-таки она пережила страшное потрясение. Да что там говорить! Она была просто на грани истерики.

– Да, это пугает, – согласился он.

И, помолчав немного, добавил:

– Мисс Каммингс, позвольте мне предостеречь вас. Мне не раз приходилось видеть, как бессовестные мужчины злоупотребляют женской доверчивостью.

– Я это прекрасно знаю, – сказала Кларисса, вздернув подбородок.

В душе она понимала, что ей удается сохранить самообладание лишь потому, что сидящий рядом с ней мужчина непоколебимо спокоен – в противном случае, она уже залилась бы слезами и стала бы в ужасе заламывать руки. От этого позора ее ограждали его хладнокровие и здравый смысл – этот человек словно бы протягивал ей спасительную руку, не давая погибнуть в ужасающем водовороте. – Тогда вы должны последовать моему совету, – продолжал Джек Мартин. – Прошу вас ни с кем более не делиться этой поразительной тайной. Многие вам не поверят и сочтут безумной, что может очень вам навредить. А некоторые поверят, и среди них непременно найдутся желающие использовать вас в своих корыстных интересах. Если вы действительно явились из будущего, то вам известны грядущие события. Трудно переоценить значение подобной информации.

– Я об этом даже не думала. Я изо всех сил пыталась найти какое-то рациональное объяснение тому, что произошло. И сама боялась поверить в очевидную истину. Мысль об опасности не приходила мне в голову.

– Так задумайтесь об этом теперь, – сказал он. – Тщательно следите за своими словами и поступками.

– Вы, несомненно, правы. Означает ли это, что вы мне поверили? – спросила она, с надеждой глядя на него.

– Я не знаю, чему верить, – ответил он. На лице у него застыло сосредоточенное выражение, всякое подобие улыбки исчезло, и она поняла, что ей не удалось полностью убедить его.

– Что же мне делать? – пробормотала она, обращаясь не столько к нему, сколько к себе самой. – Если я не знаю, как попала сюда, то и вернуться назад, в свое время, тоже не сумею?

Приняв этот риторический вопрос за мольбу о помощи, он произнес: