плеча от холода, что даже зимою небыло нужды надевать какую либо одежду в рукава. Действительно, покрой вторых или средних одежд вполне соответствовал назначению носить рукава сорочки наруже и даже как довольно заметный убор во всем наряде. Вторые одежды, хотя и шились тоже с рукавами, но в мышках имели всегда проймы, в которые обыкновенно и продевалась рука, одетая в сборчатый рукав сорочки, так что рукава вторых одежд висели за плечом, и кроились больше для полноты наряда, а вовсе не для употребления. Ниже увидим, что сорочечные рукава украшались сверх того богатым золотным шитьем и низаньем, как необходимым убором для видной открытой части наряда.
По свидетельству Олеария и Корба рукава сорочек бывали длиною в 6, 8 и 10 локтей. Если считать обыкновенный локоть в 10 2/3 вершков, как он переводился на русскую меру в XVI и XVII ст., то выйдет что длины в таких рукавах бывало 4 ар., 5 1/3 и 6 2/3 арш.
Коллинс, говоря об одежде царицы, замечает, что ее наряд от других особенно отличался длиною рукавов у сорочки, которые бывали от 30 до 36 английских футов. Чем тоньше была материя тем длиннее делались рукава и потому длина кисейных бывала больше 10 локтей.
Верхние сорочки шились из легких шелковых тканей, преимущественно из тафты червчатой, алой, белой, желтой; также из тафты полосатой — полосы белы да червчаты, желты да червчаты, зелены да червчаты; из шиды[246], полоски алы с золотом, беды с золотом; из кушаков, тоже шелковой полосатой ткани, — полосы белы, а другие желты с золотом; из кисеи, особенно из цветной полосатой, шелк желт бел, — бел зелен червчат, — желт зелен, — бел червчат, и т. п. Нарядные сорочки по швам вынизывались мелким жемчугом в веревочку, причем рукава по запястью до локтя и по швам низались особым более красивым способом рясою или ряскою, т. е. на подобие бахромы.
Иногда вместо жемчугу по швам бывали кладены пояски плетеные (тесьмы), золотные или серебряные. Особенно богато всегда отделывались рукава, преимущественно на плечах и у запястья; здесь они узорочно вышивались цветными шелками, золотом, серебром, низались жемчугом с мелкими золотыми дробницами или разновидными бляшками. У сорочек, которые надевались под вторую одежду, рукава богато украшались шитьем и низаньем только у запястий. В описях царицыной казны времени Годуновых и Шуйского находим достаточные подробности о таких сорочках, Мат. стр. 37. Упомянем также, что еще в 1486 г. князь Верейский в своей духовной жалует своей дочери в числе прочего наряда «сорочку шидену сажену с дробницею, да четыре сорочки красны, да ларец желт с сорочками с шидеными; а княгиня Волоцкая (1503 г.) отказывает своей внуке между прочим сорочку — шита (шида?) червчата, рукава сажены.
Сорочка верхняя как мы заметили соответствовала в употреблении теперешнему платью. Это была исключительно комнатная повседневная одежда, носимая с поясом, след. обозначавшая стан и грудь, что и ставило ее в разряд одежд стыдливых. Показаться пред посторонними людьми и особенно пред мужчинами в такой сорочке, для женщины было величайшим неприличием. По рассказу Поссевино из-за такого именно обстоятельства совершилось при Грозном несчастное убийство царевича Ивана. «Все благородные и не совсем бедные женщины, говорит он, носят здесь обыкновенно по три одежды, которые, сообразно с временем года и состоянием погоды, то легче, то тяжеле. Женщина, которая носит только одну одежду, навлекает на себя дурную славу. Однажды во дворце, в Александровской слободе, в жаркий летний вечер, третья жена царевича Ивана, бывшая на последних порах беременности, лежала, растянувшись на скамье в легкой одежде, как вдруг вошел свекор ее, великий князь. Она тотчас вскочила, но в. князь, вне себя от гнева, ударил ее рукою по щеке, а потом палкою (посохом), которую постоянно носил с собою, до того ее отделал, что она в следующую же ночь преждевременно разрешилась сыном. Царевич Иван прибежал на этот шум, вступился за жену и стал упрекать отца, что по его же жестокости он лишлися своих прежних двух жен, удаленных в монастырь. Тогда гнев отца обратился на него и он нанес ему посохом такой сильный удар в висок, что тот упал, смертельно раненый и, не смотря на всевозможную помощь, скончался по прошествии пяти дней.
Мы видели что и былины, описывая зазорное поведение некоторых своих героинь, изображают их в одной сорочке и притом еще без пояса, делая тем самым прямой намек на забвение необходимого и обычного приличия. Покрой сорочек см. на рис. VI, 6; VII, 6; VIII, 4.
Из вторых или выходных одежд самою употребительною, была телогрея. Это было платье распашное, застегиваемое по передам небольшими пуговками или нашивкою, т. е. завязками. Она кроилась как и все другие выходные одежды в длину почти до пят, при среднем росте в 2 арш., в ширину в плечах около аршина, в подоле в 3 арш. (или кругом в 6 арш.), с воротом в 8 вер. ширины с длинными до и ниже подолу рукавами, имевшими ширины в корени вершков 6, в запястье около 3 вер., у которых под мышками, в ластках делались проймы вершков в 5 длиною, в расстоянии от ворота вершков на 6 и больше.
В эти проймы телогрея и надевалась на сорочку, так что ее рукава всегда оставались висящими и ниспадали позади рук до подолу или связывались назади за спиною в перекидку друг на друга. По свидетельству иностранцев такие рукава дочитались необходимым украшением этого платья, как и вообще обычного женского выходного наряда. Для телогрей, как и вообще для выходного платья, употреблялись ткани более тяжелые, чем для верхних сорочек, именно золотные и простые камки, атласы, объяри (гродетур), изредка тафты, а иногда зуф, шерстяная ткань в роде камлота, и т. п. По вороту, по полам, и по подолу эта одежда окаймлялась круживом, обыкновенно золотным, также шелковым; полы, как мы сказали, застегивались пуговицами, число которых бывало различно от 9 до 20 и даже до 30; обыкновенно бывало 15 и 17. Они ставились по всей поле от ворота до подола.
Холодные или летние телогреи подкладывались тафтою, а по подолу сверх того имели атласную или камчатную подпушку, вершка в 1 1/2 шириною, которая во всех подобных одеждах употреблялась для сохранности подольной части платья. Подпушка своим цветом всегда более или менее ярко отделялась от подкладки. К лазоревой, червчатой, брусничной, зеленой подкладке пришивалась подпушка желтая; к белой, лазоревой, желтой — червчатая; к червчатой — светлозеленая: к желтой — зеленая, алая и т. п. Есть известие, что у телогрей бывали и зепи карманы, на которые царице Агафье Сем. вышло тафты алой четверть аршина (А. О. П. № 536). Под теплые телогреи подкладывался меховой испод, горностаевый, белий, лисий, соболий, песцовый, а иногда и черевий заячий, с пухом, т. е. с бобровою опушкою, причем на полах оставлялся подполок из той же ткани, из коей был скроен верх. Белые меха нередко нацвечивались черными, напр. белый песцовый нацвечивался черными песцами, т. е. по местам вшивались лапки, хвостики [247].
Покрой телогреи см. Рис. I, 2, 7, 8, 11, 12, 15, 16. Рис. II, 2, 5, 6, 8, 10; IV, 2.
При описании одной из телогрей царицы Евдокии Лук. упоминается — «запястье, по отласу по червчатому низано жемчугом с канителью». Но у телогрей запястья ничем не украшались, а тем более жемчугом, и это упоминание есть лишь описка вместо слова кружево [248].
К тому же отделу вторых или средних одежд принадлежала шубка накладная или столовая, в XV и XVI ст. обозначаемая просто шубою. Верейский князь в 1486 г. отказывает своей дочери: «шуба кована бархат червчат, шуба камка мисюрская, шуба червьчата, шуба зелена, шуба багряна, шуба рудожодта, шуба бела, да другая шуба бела». Княгиня Иулиания Волоцкая, 1503 г., отдает своей внуке женского платья: две шубы скорлат червьчет одна без тавты, да шуба бело-голуба без тавты ж, да шуба цини (ценинного цвета) без тавтыж, да шуба червьчетая ипская, да шуба светлозелена лунская, да шуба багреци… Так как наиболее обычною тканью для шубок было сукно, то в этой росписи о нем и не упоминается, а обозначается только его цвет, и иногда местность, откуда привозилось, ипское, лунское.
Шубка этого названия шилась покроем сорочки, без разреза на полы, и надевалась, как сорочка, с головы, отчего, в отличие от других верхних одежд и называлась накладною, ибо не накидывалась на плеча по кафтанному, а накидывалась, как мы сказали с головы. В этом ее различие от телогреи. Кроилась она длиною тоже до пят, при среднем росте в 2 арш., шириною в плечах около аршина с высоким прямым воротом, как у сорочки, т. е. с небольшим
