особенно бровей, сохранялись, по всему вероятию, и различные другие снадобья, необходимые для возвышения всяческого телесного благолепия и красоты, как то: умыванья, ароматы или водки (духи), балсамы (помады), и т. п. В царском быту такие составы изготовлялись обыкновенно в аптекарской палате, смотря по надобности, по рецептам царских врачей. Но нет сомнения, что простые не слишком замысловатые снадобья, особенно умыванья, готовились также и домашними лекарками, комнатными бабками.

Старинные «Прохладные или избранные Вертограды, изысканные от многих мудрецов о различных врачевских вещах»; или врачевские книги, лечебники, дают много советов, как и чем наводить благолепие и светлость лицу, глазам, волосам и всему телу. Все они конечно вместе с переведенными лечебниками, приходили к нам из средневековой Европы и там значительною долею заимствованы еще от античной древности; но должно полагать, что от той же древности, чрез посредство Византии, иное из этих советов было и нам известно задолго до появления в нашей письменности упомянутых Прохладных Вертоградов. Силы естества в растительном и минеральном царстве были знакомы и нашим доморощенным ведунам и знахарям, а по женской части — ведуньям и знахаркам, которые, как мы уже и видели, стр. 529 и сл., сохраняли много способов и средств нравиться даже тайных, в собственном смысле ведовских.

Простые средства приобретать красоту всех родов и видов были делом самым обычным и потому, быть может, так мало нам известны; ибо не было никакой надобности записываньем сохранять об них память. Так, из лечебников и из доморощенной практики наши допетровские красавицы должны были знать, что овсяная мука, смешанная с добрыми белилами и вареная в воде доставляла умыванье, от коего лицо бывало бело и светло; — ячмень толченый без мякины, вареный в воде до великие клеести, потом выжатый сквозь плат, доставлял умыванье (в виде теплой воды) от загара. Сорочинское пшено, варено в воде, выводило из лица сморщенье. Вода из бобового цвета, равно и из бобовой травы, когда ею умывали лицо и тело, всякую нечистоту выгоняло, придавало телу гладкость и светлость. Тоже производили и бобовые скорлупы, вареные в воде до клея. Мука бобова, мелко толчена (пудра), если потирать ею тело, каким обычаем нибуди, лице и тело ставила гладким. Семя дынное, варено в воде, давало умыванье для лица и рук, отчего тело бывало чисто и бело. Семя дынное, высушенное на солнце, толчено без чешуи мелко, смешано с мукою бобовою, или ячменною, или пшеничною на гуляфной водке (розовой воде) в виде пресночка (лепешки), высушенное потом на солнце, доставляло особый род мыла, от которого, при умываньи лица и рук, тело становилось светлым и всякая нечистота и лишаи пропадали. Вода из дубового листвия, как умыванье, тоже очищала все тело и доставляла ему светлость. Вода из зори, как умыванье, сгоняла нечистоту с лица и угри черные и прыщеватые, и светлость наводила. К тому же служил сок кореня травы бедренца, от которого лицо делалось чисто и молодо. Вода из травы иссоповы, как умыванье и питье, давала лицу светлость; иссоп в вине наводил лицу благолепие, и т. п. Всякие подобные травы в достаточном количестве разводились в царских садах, московских и подмосковных, а также и в аптекарских огородах. Нет сомнения, что в этих садах, по совету тех же врачевских Вертоградов, собиралась девицами с цветов роса, которая тоже доставляла лицу свежесть и светлость. «Платом чистым говорит Вертоград о рябом и угреватом лице, сбирать росу с цвету колосов пшеничных зеленых и с цветов всяких, и плат выжимай (собирая воду), и тою росою умывать лице, чисто будет.

По советам врачевского Вертограда многое благолепие доставляли также пряные зелья. Он говорит между прочим: кто часто корицу в брашне приемлет, у того бледность из лица выведет и благолепостен станет, также темность очную сгонит и светлость творит; гвоздика часто прията — очам светлость наводит; мушкатный орех на тощее сердце прият утре (пол ореха) благолепие лицу наводит; перец ефиопской, аще во рте жуем, благовоние рту наводит и смердящей дух отгонит; шафран прият в питии благолепие лицу наводит и сердце укрепляет, и т. д. Все-такие пряности, как известно, и в действительности употреблялись в допетровское время в большом количестве во всякого рода брашнах и снедях и во всяких питьях, в водках, медах, винах. В XVII ст. напр. во всеобщем употреблении был аптекарский «сыроп коричной», равно и коричная водка (вода), так как самым употребительным лечебным (предохранительным), средством была водка апоплектика, ароматическо-спиртуозная вода, в состав которой, кроме разных сильно духовитых, пряных растений, входили главным образом дух, т. е. спирт гладышев, коего шло около 2/3, и водка гуляфная, около 1/3; и которая по этому употреблялась и вообще как благовоние для тела, ибо ею мыли голову.

Словом сказать благовонные, ароматические и спиртуозные воды различного состава во дворце и особенно на женской половине были в большом употреблении, как это видно по кратким указаниям рецептов напр. для царевен Екатерины Ал., Евдокии Ал., и др. [245] Такие воды и водки хранились у царевен в особых погребчиках, ящиках и коробочках. В 1685 г. дек. 15 в хоромы царевны Феодосии Ал. велено сделать два погребчика к 32 сулейкам (скляницам) измайловского дела, один на четыре грани, другой на шесть граней о 16 местах, где быть сулейкам.

В казне царевны Ирины хранились: шкатула деревеная немецкое дело, писана золотом, с замком, а в ней 8 скляниц на аспидное дело, у скляниц шурубцы (пробки-завертки) оловянные. Шкатулка оклеена бархатом червчатым, оправлена серебром, в ней 5 скляниц шурупы серебрены, арамантник золот с балсаны, навожен финифты розными, на верху ниже колца в закрепке 8 алмазцов да в стоянце 12 искорок алмазных. Араматник золот с финифты с розными, привязка золото с серебром. У царевны Софьи Ал. был также араматник алмазной. Кроме того: шкатула оправлена волоченым и сканным серебром сделана из благоуханного дерева с зеркалом и с двемя ящики; в той же шкатуле ящик серебряной с камешки, да блюдечко да малой ящик. Погребец деревяной, оправлен серебром, в нем 6 скляниц, 2 достокана хрустальные.

Совсем убранная, наряженная и изукрашенная красота покрывала свое лицо фатою, тонким сквозным покрывалом огненного цвета, как замечает Рейтенфельс, чрез которое можно было все видеть и самой быть видимой. Флетчер говорят, что такое покрывало употреблялось особенно летом и состояло из тонкого белого полотна или батиста, было густо унизано дорогим жемчугом и завязывалось у подбородка с двумя длинными висящими кистями. Фатою вообще назывался большой четыреугольный плат — покров, сшитый из самой легкой ткани, каковы были напр. выбойки турские и индейские, миткали арабские, камки индейские, бязи и т. п. Она бывала и цветная, т. е. набивная разными цветами, разноцветная, и одноцветная алая, синяя, но больше белая, нередко полосатая. Напр. синя полосы белы, полосата розные шелки. В 1645 г у царевяы Ирины была фата бела полосата, кругом фаты кайма червчата. Ей же в 1648 г. подано в хоромы на фаты 7 арш. камки индейской серебреной по алой земле.

По порядку первою одеждою была сорочка и в качестве белья, как рубашка, и потом в качестве теперешнего платья. Как белье, рубашка, шитая обыкновенно из полотна, она называлась в общем смысле белою. Собственно это была сорочка нижняя. Как платье, она шилась большею частью из цветных тканей и потому носила общее название сорочки красной, т. е. верхней, более красивой и по материалу и по убору. Нижние полотняные или белые сорочки кроились равно широко и в вороте и в подоле, т. е. из прямых полотнищ, без клиньев в подоле и с обыкновенными короткими рукавами. Ворот стягивался пояском или шнурком и посредине на груди имел небольшой разрез, дабы удобнее было надевать одежду:

Верхние сорочки кроились также, как и нижние полотняные, с тою разницею, что они были шире и длиннее, и имели до чрезвычайности длинные рукава, которые обыкновенно собирались на руке во множество мелких складок. О такой длине рукавов иностранцы свидетельствуют, что «складки их едва, можно было уложить от кистей рук до самых плечь, что множество складок так хорошо защищали руки и