употреблялись довольно редко.

У царицы Евдокеи Лук. в казне находим только один треух соболий, покрыт атласом червчатым гладким; у Марьи Ильичны также один, у Натальи Кириловны 3. У царицы Агафьи Сем. их было 4, притом они шились уже из богатых тканей и украшались жемчугом и каменьями, что заставляет предполагать, что в конце XVII ст. треухи стали входить так сказать в моду: «Треух отлас виницейский по золотной земле травы и розводы шолк червчат, испод и опушка пластины собольи; кругом опушки поверх низано жемчугом кафимским. Треух алтабас по золотной земле травы кубы серебрены; испод и опушка пластины собольи; вместо кружива запаны золоты с каменьи с алмазы и с яхонты червчатыми, с городы; кругом запан обнизано жемчугом скатным.

Уборы, известные под общим именем золота и саженья или ларечной кузни заключались, кроме некоторых головных, описанных выше, в нарядах шеи, каковы были монисто, цепочка; ожерелье, также ушей — серьги, и рук — перстни, жиковины, обручи, запястья, зарукавья. Самым значительным из этих уборов было монисто.

В областном языке до сих пор словом манисты, манисто обозначают ожерелье из бус, гранат и т. п., также из монет; тем же словом обозначают косынку шейную (Новг.), и вообще связку предметов, снизку, напр. связку ключей, манистка ключей (Тв.); называют так даже нижнюю челюсть белуги, вероятно по сходству ее с снизкою бус.

В южном областном языке намистом кроме того называют ожерелье из бус, на котором носится всегда дукачь, вероятно дукат, серебряная, медная или оловянная бляха в роде медали, величиною в целковый.

Обычай носить на шее с ожерельем монеты и особенно золотые, а также и подобные монетам бляхи, имевшие значение и амулетов, очень древен и к нам перешел с незапамятных времен.

Можно полагать, что монисто — слово испорченное из греческого номисма — золотой, и что ближе к нему стоит южное произношение: намиста, из которого на севере уже последовала переделка в монисто. Как бы ни было, но монисто в древнем смысле означало шейный убор, ожерелье исключительно золотое, т. е. состоящее из золотых привесок, у которого на гайтане (снурке) помещались небольшие иконы, панагии, кресты, разделяемые в снизке золотыми пронизками, т. е. бусами. Летописец (Ипат. 219) рассказывает, что Владимир Василькович Волынский на смертном одре перед своими очами перелил все свое золото и серебро в гривны и разослал милостыню по всей земле: «и мониста великая золотая бабы своей и матери своей, все подья»… Он же возложил на наместную икону Богородицы монисто золото с камением дорогим (1288 г.) В числе женских уборов монисто упоминается и в Москве, в 1328 г., когда Иван Калита отказывает своей дочери Фетиньи матери ее монисто ново, что есм сковал».

Верейский князь Михаил в 1486 г. тоже отказывает своей дочери: на манисте икона животворящего древа окована золотом с зерны с великими да тринадцать хрестцев золотых с великими зерны то и с иконами…

Волоцкая княгиня Иулиания (1503 г.) отказывает своей внуке Овдотье из дочернина приданого: манисто большое золото… Да манисто на гайтане: четыре кресты золоты, да четыре иконы золоты, да три кресты камены с золотом да восемь пронизок золотых…

Около того же времени первовенчанный московский князь, внук Ивана Вас., Димитрий (ум. 1509 г.) в своей духовной обозначает хранящиеся в его казне: манисто золото леска… (Сравн. четки — лесенки, Матер. 89) да манисто со кресты и иконы и прониски…

На манисте казны царицы Шуйской было: икона золота Пр. Бцы, 5 крестов золотых с каменьи и жемчуги и 8 пронизок золотых. В той же казне хранилось монисто золото на чепочке золотой. В «книгах царицы Евдокии Лук. мастерские Палаты крестом и манисту и судам и платью и иной казне», царицыно манисто описано следующим образом:

Ящик оболочен бархатом червчатым, а в нем манисто да кресты с мощми, которыми благословила царицу и в. к. Евдокею Лукьяновну великая государыня инока Марфа Ивановна. Манисто чепочка золота звенчата у чепочки наконечники золотыж резь гранми с чернью, а на чепочке в манисте на гайтане понагея золота на четыре углы в ней яхонт лазорев, на яхонте резь Спасов образ Вседержителя, по полям 2 яхонта червчаты да два изумруда; на переди на главе резь херувим, а на другой стороне резь великомученик Дмитрей, навожено чернью; под главою в закрепке по концом два зерна гурмыцких. (И 135 г. маия в 3 д. сее понагею взяла царица и в. к. Евдокея Лукьяновна к себе в хоромы. 136.г. апреля в 12 д. сее понагею выдала от царевны (Ирины) из хором на гайтане шолковом червчатом боярыня княгиня Марья Хованская, а сказала, что царица и в. к. Евд. Лук. благословила тою понагеею царевну и в. к. Ирину Михаиловну и велела ее держать в царевнине казне. Да с тоюж понагеею княгиня Марья Хованская выдала от царевны из хором две прониски корольковые, одна бела, а другая червчета, а велела их положить с понагеею вместе). Два креста золоты с мощми, в них животворящее древо Господне, на крестех Распятия Господня золоты литые; у крестов в гнездех по два яхонтика лазоревых да по два лала да по изумруду, около крестов обнизано жемчюгом большим; у глав в закрепках по концам по 4 зерна гурмыцких, а в крестех по подписям мощей: мощи Ивана Предотечи, древо животворящее, мощи Иякова Перского, мощи мученика Прова, мощи архидиакона Стефана, мощи мученика Артемия, мощи преподобного Стефана Нового, мощи Павла Исповедника, мощи мученика Еустратия, мощи мученика Ивана Нового. (И 136 г. апреля в 29 д. из сих крестов крест золот с каменьи и с жемчуги взяла царица и в. к. Евдокея Лукьяновна благословит дщерь свою царевну и в. к. Пелагею Мих.) Крест золот на нем Распятие Господне вольячное, у креста в гнездех 3 яхонта лазоревы да яхонт червчат, да лал; около креста обнизано жемчугом, назади резь снятие Господне со креста. Крест золот решетчат, на нем распятие Господне литое, на главе Спасов Нерукотворенный образ; да на кресте в гнездех 4 яхонта лазоревы, около креста жемчуги на спнях да бирюзки в гнездех, а назади бирюскиж в гнездех да подпись по гречески. Крестз золот с мощми, на нем Распятие Господне литое, в кресте 3 яхонта лазоревы да лал, около креста обнизано жемчюгом на главе Спасов Нерукотворенной образ, в закрепках по концам по жемчюгу, а в кресте по подписи мощей: риза Александра Сверского чюдотворца, мощи Пантелеймона, перст святого Марка и иных многих святых мощи. Крест золот с мощми, на нем Распятие Господне литое на главе резь Нерукотворенный образ Господень, да на крестеж в четырех гнездех яхонты лазоревы, а на зади у креста Предтечев образ литой, да резных образов Иванна Богослов, Никола чудотворец, святый мученик Георгий, святая мученица Ульянея.

Да на манистеж промеж понагей и крестов на гайтане две прониски золоты решетчаты да две королковые белые, да две королковыеж червчаты, да прониска яшмовая зелена. И 135 г. марта в 28 д. с сего маниста золотую чепочку государыни царица и в. к. Евд. Лук. взяла к себе государыне в хоромы. Да маия в 3 д. с сегож маниста государыня царица взяла две прониски королковыя. (138 г. мая 3, с сего царицына мониста золотую чепочку с наконечники, которая была во 135 г. с тогож маниста снята, выдала от царицы из хором боярыня Катерина Бутурлина, а велела на нее положить царицыно манисто по прежнему).

Из этой описи мы видим, что в собственном значении монистом называлась снизка икон, крестов и пронизок и что цепочка, как и шелковый гайтан — шнур, представляли только составную и разумеется необходимую его часть. В самом заглавии описи крестам и манисту, кресты указаны отдельно по той только причине, что после крестов маниста описывается еще несколько крестов, хранившихся особо. Впрочем в конце XVII ст. монистом называлась снизка бус, жемчугу или металлическая цепочка с крестом, — который носили на этой снизке или цепочке. Само собою разумеется, что иногда таких снизок и цепочек носили с крестом по нескольку, а в древности даже и мущины. В 1147 г. «бьюче Кияне Михаила отторгоша хрест на нем и с чепьми, а в немь гривна золота» (Ип. 34). В XVII ст. у царевны Ирины Мих. находим «крест золот литое дело и три цепи золоты воротные». Были ли носимы воротные цепи, как простое ожерелье, без креста, неизвестно.

Заметим в заключение, что на свадьбах монистом или панагеею по обычаю благословляла новобрачную родная мать. Царицу Евдокею, как видели, монистом благословила ее свекровь, инока Марфа