— Мне кажется, что Вице-Координатор прав, — объявил Горов голосом, лишенным всякого выражения. — Сопротивление приведет только к смерти всех нас — в том числе и к вашей, Владимир. Таким образом мы ничего не теряем, согласившись на требования Братства. Может так случиться, что Братство пощадит нас: действия убийц предсказать невозможно. Они ведь никогда не делают то, что кажется необходимым…

Торренс мысленно зааплодировал. В лице Горова он нашел неожиданного союзника. Такого безумца он еще не встречал! Прямо не человек, а настоящий робот…

— Голосуем, господа! — бросил он нетерпеливо. — Кто “за”?

— Ты не имеешь права! — заревел Кустов. — Я все еще Главный Координатор! Ты не имеешь права!

Торренс язвительно улыбнулся:

— А все мы являемся членами Совета Гегемонии, насколько мне известно, Это мы тебя избрали и в нашей власти решить… твою судьбу. Пусть те, кто согласен на условия ультиматума, скажут “да”.

— Да! Да! Да! Да! Да! Да! Да!

— Да… — сказал в свою очередь Константин Горов.

— Нет! — завопил Кустов. — Нет! Нет! Нет!

— Большинство решило, — подвел итог Торренс. — Объявляю решение принятым.

Он вскочил и сказал в микрофон:

— Стражники! Немедленно послать отделение в Зал Заседаний! Задание: отвести Бориса Джонсона, Советника Горова и… экс-Координатора Кустова к запасному люку.

Затем повернувшись к Советникам:

— Я считаю, что было бы благоразумно освободить Владимира от его обязанностей Координатора, чтобы не ставить Стражников перед труднейшей дилеммой. Не подлежит сомнению, что, если тем или иным способом Владимира нам… возвратят, он автоматически снова займет свой пост. Однако в данной ситуации мне кажется справедливым взять на себя обязанности Главного Координатора. Надеюсь, это не вызовет дополнительных трудностей?

Никто не сказал ни слова. Торренс снова повернулся к микрофону:

— Командир, вы объявите Стражникам, что функции Координатора Кустова отменяются решением Совета Гегемонии. Вы объясните им, что Советник Джек Торренс временно исполняет обязанности Главы Совета, и поэтому никто не имеет права противиться его приказаниям — это также относится к Советнику Горову.

Ожидая прибытия Стражников, Торренс с трудом сдерживал свою радость: временно исполняющий обязанности Координатора! Наконец-то! И это “временный” скоро исчезнет, как только Владимир Кустов будет окончательно отстранен от власти. Главный Координатор Гегемонии Джек Торренс! Надо было еще привыкнуть к этому… Необходимо произвести некоторые реформы… А если прямо сейчас представится возможность перехватить корабль Братства…? Лучше всего сразу дать приказ уничтожить его без дополнительных переговоров…

Да, перемен будет немало!

Борис Джонсон шел размеренным шагом между Горовым и Кустовым по длинному коридору по направлению к запасному люку под конвоем отделения Стражников, у которых был довольно-таки ошарашенный вид. Естественно, как только они покинули Зал Заседаний, Кустов приказал Стражникам вернуться и схватить самозванца Торренса. Это выглядело сплошным ребячеством, и реакция была абсолютно отрицательной: командир отделения, невозмутимый и молчаливый, заставил всех их сесть в уже ожидавший их транспортер, обратив на экс-Координатора не более внимания, чем на какого-нибудь обычного Опекаемого. Видимо, до Кустова дошло: он не стал настаивать.

И теперь сгорбившийся, с мертвенно-бледным лицом, экс-Координатор выглядел совершенно разбитым, разбитым до такой степени, что Джонсон чуть было не почувствовал нечто вроде симпатии к старику: в течение всего лишь часа оба они в последнюю минуту были лишены плодов своей победы, дыхание которой уже чувствовали. И вот теперь они шли… Куда…?

В самом деле, куда же они шли? У Братства убийц все было не как у людей. Вызволив Кустова, затем Торренса, они теперь вырывали из когтей Гегемонии Бориса Джонсона, но… одновременно пленяя Кустова и Горова. Почему Горова? Почему Кустова? Почему Джонсона? И вообще, почему все это?

Джонсон не испытывал никакого страха. Пройдя за такой короткий промежуток времени через радость победы, отчаянье поражения и облегчение при спасении, он уже не был способен вообще ничего испытывать. Все, чем он жил, внезапно рухнуло, и свою дальнейшую судьбу он рассматривал с безразличием граничившим с апатией. Когда человек лишен всего, чего же ему еще терять?

Метрах в десяти от внутренней створки люка Стражники остановились, и их командир грубо толкнул пленников вперед:

— Мы остаемся здесь, — проворчал он. — Сообщите им по телефону, что вы здесь.

Трое мужчин обменялись нерешительными взглядами: кто возьмет на себя ответственность за переговоры? Кустов, главный противник Братства, Горов, который находился в таком же положении, или Джонсон — потерпевший поражение вождь, которого как песчинку перебрасывали из одного лагеря в другой?

— Ну! — крикнул командир Стражников с нетерпением. — Осталось несколько минут. Один из вас должен решиться!

Джонсон и Кустов переглянулись, как будто каждый приглашал другого взять на себя инициативу. Но этим человеком оказался Горов, который сказал в микрофон:

— Говорит Советник Горов. Со мной Джонсон и Кустов.

Ему тотчас же ответил голос, некоторые интонации которого на этот раз показались Джонсону знакомыми:

— Мы перемещаем заряд на внешней створке таким образом, чтобы ее можно было открыть. Другой заряд остается на месте, и оба они могут быть мгновенно взорваны при малейшей попытке к сопротивлению. Стражники, сопровождающие вас, должны тотчас же удалиться. Если мы заметим хоть одного Стражника, мы все взорвем.

Стражники удалились, даже не скрывая своей бессильной ярости, и исчезли за ближайшим поворотом.

Внутренняя створка поползла вверх.

— Давайте! Быстрей! — скомандовал тот же голос.

Трое заложников переступили порог и створка тотчас опустилась за их спинами.

Джонсон чисто автоматически обвел взглядом помещение, в котором они очутились: неподвижное тело мертвого Стражника, взрывной заряд на стене, четыре силуэта в космических скафандрах. Затем ему чуть не стало плохо, когда он узнал командира вражеского отряда…

— Аркадий! — пролепетал он сдавленным голосом. — Ты! И Братство…

И вновь все оказалось полнейшим абсурдом при этом новом свидетельстве тщетности всей его жизни, всего его дела: Аркадий Дунтов — член Братства! Его самый верный сторонник, самый инициативный член Лиги! Аркадий Дунтов!

И Джонсон тотчас получил ответы на все вопросы, которые задавал себе. Как мог Дунтов, такой простоватый на вид, предлагать подобные по-маккелевски хитроумные планы… Как могло Братство расстроить все эти планы — сначала с Кустовым, потом с Торренсом и наконец, с Советом…?

Но за всеми этими “как” вырисовывался еще более сногсшибательный вопрос. Для чего? Для чего? Для чего? Чего добивалось Братство? Что все это, значило?

— Но зачем, Аркадий? — пробормотал Джонсон. — Зачем все это?

Дунтов смотрел на него так, как будто не видел его.

— Я объясню тебе позже, Борис. А пока наденьте вот это, — сказал он спокойно, указывая на