В отчаянии, чуть не плача, мисс Абигейл прижала костяшки пальцев к губам. Вдруг ее осенило, она бросилась через весь дом, вылетела из задней двери и увидела во дворе соседнего дома Роба Нельсона.

– Роберт! – закричала она, и Роб тут же подбежал. Ни разу в жизни он не видел, чтобы мисс Абигейл была до такой степени вне себя и так повышала голос.

– Да, мадам? – сглотнул он, широко открыв глаза.

Мисс Абигейл схватила его за плечи так, как будто хотела переломать ему все кости.

– Роберт, быстро беги на конюшню и попроси у мистера Перкинса пригоршню соломы. Чистой соломы, ты понял? И беги так, словно у тебя хвост подпалили! – она дала ему пинка, который чуть не свалил его носом на землю.

– Да, мадам, – ответил изумленный парень, припустив прочь как только мог быстро.

Ожидание, казалось, длилось часами, и мисс Абигейл лихорадочно ходила взад-вперед. Когда Роб вернулся, она выхватила у него солому без всякой благодарности, вбежала в дом и хлопнула дверью перед его носом.

Склонившись над темным лицом грабителя, мисс Абигейл приподняла его подбородок и просунула ему в рот два пальца. Язык был сухим и горячим. После нескольких неудачных попыток просунуть соломинку в рот больного стало очевидно, что она слишком тонкая. Мисс Абигейл поспешно еще раз порылась в памяти, теряя драгоценные минуты, но нашла ответ. Рогоз! Она выдернула один стебель из высохшего букета в гостиной, с помощью вязальной иглы выдавила из него сердцевину и, подбадривая себя, снова приподняла почерневший подбородок, разжала пальцами челюсти пациента и ввела ему в рот стебель рогоза, при этом давясь сама.

Сработало! Успех вселил в нее надежду: имбирный чай прошел в горло. Позабыв о всяких приличиях, мисс Абигейл снова и снова набирала в рот чая и выпускала его в стебель. Но стоило ей вынуть стебель, как рефлекс заставил человека глотнуть, сомкнув челюсти на ее двух пальцах. Мисс Абигейл взвизгнула и выпрямилась от боли. Увидев ссадины на средних фалангах обоих пальцев, она тут же сунула их в рот и почувствовала вкус чужой слюны. «Бандит!» – подумала она и, выдернув чистый платок из рукава, с ожесточением насухо вытерла пальцы и язык. Но взглянув на его безмятежное лицо, она ощутила, как от чего-то, чего она не понимала, забурлила ее кровь, и дрогнуло сердце.

Поняв, что скоро уже полдень, мисс Абигейл оставила этого пациента, чтобы приготовить еду для Дэвида Мелчера. Когда она вошла с подносом, Мелчер изумился:

– Мисс Абигейл! Что с вами?

Она опустила глаза и увидела брызги крови на груди, может быть от мяса, а может быть от раны больного внизу. Подняв руку к волосам, она обнаружила, что они растрепаны, как исхлестанная ветром трава. Под поднятой рукой на нарядной голубой блузке, которая выглядела сегодня утром абсолютно безупречно, обнаружилось пятно пота. Вдобавок на пальцах осталось две кровавых отметины от зубов, но их она спрятала в складках юбки.

«Боже мой! – подумала мисс Абигейл. – Я такого и представить себе не могла! Просто не могла себе представить!»

– Мисс Абигейл, как вы себя чувствуете?

– Вполне нормально, правда, мистер Мелчер. Я пыталась спасти жизнь человеку и, поверьте мне, теперь я бы с радостью подверглась опасности пострадать от него, лишь бы он достаточно окреп.

Лицо Мелчера посуровело.

– Значит, он все еще жив?

– Едва-едва.

Мелчер попытался сдержаться, но не смог:

– Плохо!

Мисс Абигейл чувствовала его неодобрительное отношение, но видела его усилия превозмочь свой гнев, который был вполне оправдан, ведь человек внизу лишил мистера Мелчера большого пальца.

– Только не перетрудитесь. Я не думаю, что вы привычны к такой работе. Мне бы не хотелось, чтобы вы заболели из-за чрезмерной заботы к преступнику.

От его слов исходила неподдельная теплота, и мисс Абигейл ответила:

– Не беспокойтесь обо мне, мистер Мелчер. Я пришла сюда, чтобы позаботиться о вас.

И она действительно позаботилась, после того как он закончил трапезу. Она принесла его бритвенные принадлежности и держала перед ним зеркало, пока он выполнял ритуал. Она исподтишка изучала его, благородный рот, прямой нос, сильный подбородок без ямки и щербинок. Но больше всего ей понравились его глаза. Они были светло-карими и очень мальчишескими, особенно когда он улыбался. Он поднял взгляд, и мисс Абигейл потупилась. Но когда он продолжил свое занятие, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, выпячивая челюсть и напрягая мышцы на щеках, это все вызвало внутри мисс Абигейл какое-то напряжение. Неожиданно вспомнились обострившиеся черты грабителя, более толстая, чем у Дэвида, шея и более вытянутое потемневшее лицо. Отталкивающая картина по сравнению с доброжелательным лицом Дэвида Мелчера, подумала мисс Абигейл.

– У грабителя усы, – заметила она.

С лица Мелчера мигом исчезла всякая мягкость.

– Типично! – огрызнулся он.

– Да?

– Определенно! У большинства известных преступников были усы!

Мисс Абигейл опустила зеркало и, подняв руки, сложила их вместе, сожалея, что разозлила Мелчера.

– Я понимаю, что вам неприятно говорить о нем, поэтому почему бы просто не забыть о том, что он здесь, внизу, и подумать о том, как побыстрее поправиться? Доктор Догерти сказал, что я могу сменить повязку и наложить мазь, если вам будет больно.

– С каждой минутой я чувствую себя все лучше и лучше. Не стоит беспокоиться.

Получив отказ, мисс Абигейл быстро повернулась, собираясь уходить, огорченная, что рассердила мистера Мелчера разговорами о грабителе, особенно после того, как первый очень лестно отзывался о жареном мясе, картофеле и льняной салфетке на подносе. Ей следовало бы предвидеть, что в доме возникнут трения, если вор умудрится выжить. И все же ее наняли ухаживать за ним, и она собиралась сделать все, что было в ее силах.

Вернувшись в спальню на первом этаже, мисс Абигейл обнаружила, что грабитель передвинул правую руку – теперь она лежала поперек живота. Она рассмотрела его длинные, тонкие, слегка согнутые пальцы, покрытые на фалангах волосами, и заметила что-то, казавшееся пятном грязи. Она подошла поближе и взглянула более пристально. То, что она приняла за грязь, на самом деле было черно-синей отметиной с отчетливой формой каблука. Осторожно приподняв ушибленную руку за запястье, мисс Абигейл положила ее вдоль туловища, но когда та дотронулась до простыни, больной повернулся и укрыл ее левой здоровой рукой, словно защищая. Мисс Абигейл инстинктивно попыталась поддержать его – ее руки выглядели неправдоподобно маленькими на фоне мощной груди. Но он упал на спину, снова неподвижный как и раньше.

Трудно было сказать, сломана ли рука, но, на всякий случай, мисс Абигейл вложила в его ладонь маленький кусочек дерева и привязала его, обматывая полосками марли запястье, пропуская ее перед большим пальцем так, чтобы сломанные кости не могли сдвинуться. Во время работы она заметила, что руки мужчины были чистыми, ногти ухоженными, а ладони мозолистыми.

Еще раз пощупав лоб, мисс Абигейл поняла, что он немного остыл, но все еще горячее нормального. Вспоминая вчерашний день, когда она выставила себя напоказ перед всем городом, и работу у Калпеппера, она подумала, что и не догадывалась, чем ей придется заниматься. В конце концов, работа у Калпеппера, возможно, была и лучше, устало подумала мисс Абигейл, устремляясь снова на кухню за ватой и спиртом. Комната производила угнетающее впечатление: везде куски разорванных тряпок и марли, в тазу использованные комки ваты, бутылка с уксусом, чаша с селитрой, мешок с травами, ножницы, повсюду грязная посуда, на стене и комоде брызги крови, и над всем этим висит зловоние жженых квасцов.

Повернувшись на каблуках, она, как ни странно, оставила это все без внимания и вернулась в свою спальню.