Огромной рыбой поглощенный,Он в ней ножом моим открыт».Тут гость, как пораженный громом,Сказал: «Беда над этим домом!Нельзя мне другом быть твоим;На смерть ты обречен судьбою:Бегу, чтоб здесь не пасть с тобою…»Сказал и разлучился с ним.
Снова гений жизни веет;Возвратилася весна;Холм на солнце зеленеет;Лед разрушила волна;Распустившийся дымитсяБлаговониями лес,И безоблачен глядитсяВ воды зеркальны Зевес;Все цветет — лишь мой единыйНе взойдет прекрасный цвет:Прозерпины, ПрозерпиныНа земле моей уж нет.Я везде ее искала,В дне́вном свете и в ночи;Все за ней я посылалаАполлоновы лучи;Но ее под сводом небаНе нашел всезрящий бог;А подземной тьмы ЭребаЛуч его пронзить не мог:Те брега недостижимы,И богам их страшен вид…Там она! неумолимыйЕю властвует Аид.Кто ж мое во мрак ПлутонаСлово к ней перенесет?Вечно ходит челн Харона,Но лишь тени он берет.Жизнь подземного страшится;Недоступен ад и тих;И с тех пор, как он стремится,Стикс не видывал живых;Тьма дорог туда низводит;Ни одной оттуда нет;И отшедший не приходитНикогда опять на свет.Сколь завидна мне, печальной,Участь смертных матерей!Легкий пламень погребальныйВозвращает им детей;А для нас, богов нетленных,Что усладою утрат?Нас, безрадостно-блаженных,Парки строгие щадят…Парки, парки, поспешитеС неба в ад меня послать;Прав богини не щадите:Вы обрадуете мать.В тот предел — где, утешеньюИ веселию чужда,Дочь живет — свободной теньюПолетела б я тогда;Близ супруга, на престолеМне предстала бы она,Грустной думою о волеИ о матери полна;И ко мне бы взор склонился,И меня узнал бы он,И над нами б прослезилсяСам безжалостный Плутон.Тщетный призрак! стон напрасный!Все одним путем небесХодит Гелиос прекрасный;Все навек решил Зевес;Жизнью горнею доволен,Ненавидя адску ночь,Он и сам отдать неволенМне утраченную дочь.Там ей быть, доколь АидаНе осветит Аполлон
