Du mußt glauben, du mußt wagen,
Denn die Götter leih’n kein Pfand:
Nur ein Wunder kann dich tragen
In das schöne Wunderland.
Schiller.[11] Дмитрию Николаевичу Блудову
Вот повести моей конец — И другу посвященье; Певцу ж смиренному венец Будь дружбы одобренье. Вадим мой рос в твоих глазах; Твой вкус был мне учитель; В моих запутанных стихах, Как тайный вождь-хранитель, Он путь мне к цели проложил. Но в пользу ли услуга? Не знаю… Дев я разбудил, Не усыпить бы друга. * * * В великом Новграде Вадим Пленял всех красотою, И дерзким мужеством своим, И сердца простотою. Его утеха — по лесам Скитаться за зверями; Ужасный вепрям и волкам Разящими стрелами, В осенний хлад и летний зной Он с верным псом на ловле; Ему постелей — мох лесной, А свод небесный — кровлей. Уже двадцатая весна Вадимова настала; И, чувства тайного полна, Душа в нем унывала. «Чего искать? В каких странах? К чему стремить желанье?» Но все — и тишина в лесах, И быстрых вод журчанье, И дня меняющийся вид На облаке небесном, Все, все Вадиму говорит О чем-то неизвестном. Однажды, ловлей утомлен, Близ Волхова на бреге Он погрузился в легкий сон… Струи в свободном беге Шумели, по корням древес С плесканьем разливаясь; Душой весны был полон лес; Листочки, развиваясь, Дышали жизнью молодой; Все благовонно было… И солнце с тверди голубой К холмам уж нисходило. И к утру видит сон Вадим: Одеян ризой белой, Предстал чудесный муж пред ним — Во взоре луч веселый, Лик важный светел, стан высок, На сединах блистанье, В руке серебряный звонок, На персях крест в сиянье; Он шел, как будто бы летел, И, осенив перстами, Благовестящими воззрел На юношу очами. «Вадим, желанное вдали; Верь небу; жди смиренно; Все изменяет на земли, А небо неизменно; Стремись, я провожатый твой!» Сказал — и в то ж мгновенье В дали явилось голубой Прелестное виденье: Младая дева, лик закрыт Завесою туманной, И на главе ее лежит Венок благоуханный.
