Убийца с той поры томится И ночь и день:Повсюду вслед за ним влачится Алины тень;Обагрена кровавым током Вся грудь ея;И говорит ему с упреком: «Невинна я».
В излучине долины сокровенной,Там, где блестит под рощею поток, Стояла хижина, смиренный Покоя уголок.Эльвина там красавица таилась, —В ней зрела мать подпору дряхлых дней, И только об одном молилась: «Все блага жизни ей».Как лилия была чиста душою,И пламенел румянец на щеках — Так разливается весною Денница в облаках.Всех юношей Эльвина восхищала;Для всех подруг красой была страшна, И, чудо прелестей, не знала Об них одна она.Пришел Эдвин. Без всякого искусстваЭдвинова пленяла красота: В очах веселых пламень чувства, А в сердце простота.И заключен святой союз сердцами:Душе легко в родной душе читать; Легко, что сказано очами, Устами досказать.О! сладко жить, когда душа в покоеИ с тем, кто мил, начав, кончаешь день; Вдвоем и радости все вдвое… Но ах! они как тень.Лишь золото любил отец Эдвина;Для жалости он сердца не имел; Эльвине же дала судьбина Одну красу в удел.С холодностью смотрел старик суровыйНа их любовь — на счастье двух сердец. «Расстаньтесь!» — роковое слово Сказал он наконец.Увы, Эдвин! В какой борьбе в нем страсти!И ни одной нет силы победить… Как не признать отцовской власти? Но как же не любить?Прелестный вид, пленительные речи,Восторг любви — все было только сон; Он розно с ней; он с ней и встречи Бояться осужден.Лишь по утрам, чтоб видеть след Эльвины,Он из кустов смотрел, когда она Шла по излучине долины, Печальна и одна;Или, когда являя месяц рогиТуманный свет на рощи наводил, Он, грустен, вдоль большой дороги До полночи бродил.Задумчивый, он часто по кладбищуПри склоне дня ходил среди крестов:
