В чертах болезнь, лик бледный, взор унылый И голос гробовой. Таков он был, когда встречал кончину; И тот же слышен глас, Каким молил он быть отцом Эдвину Варвика в смертный час: «Варвик, Варвик, свершил ли данно слово? Исполнен ли обет? Варвик, Варвик, возмездие готово; Готов ли твой ответ?» Воспрянул он — глас смолкнул — разъяренно Один во мгле ночной Ревел Авон, — но для души смятенной Был сладок бури вой. Но вдруг — и въявь средь шума и волненья Раздался смутный крик: «Спеши, Варвик, спастись от потопленья; Беги, беги, Варвик!» И к берегу он мчится — под стеною Уже Авон кипит; Глухая ночь; одето небо мглою; И месяц в тучах скрыт. И молит он с подъятыми руками: «Спаси, спаси, творец!» И вдруг — мелькнул челнок между волнами; И в челноке пловец. Варвик зовет, Варвик манит рукою — Не внемля шума волн, Пловец сидит спокойно над кормою И правит к брегу челн. И с трепетом Варвик в челнок садится — Стрелой помчался он… Молчит пловец… молчит Варвик… вот, мнится, Им слышен тяжкий стон. На спутника уставил кормщик очи: «Не слышался ли крик?» — «Нет; просвистал в твой парус ветер ночи, — Смутясь, сказал Варвик. — Правь, кормщик, правь, не скоро челн домчится, Гроза со всех сторон». Умолкнули… плывут… вот снова, мнится, Им слышен тяжкий стон. «Младенца крик! Он борется с волною; На помощь он зовет!» — «Правь, кормщик, правь, река покрыта мглою, Кто там его найдет?» «Варвик, Варвик, час смертный зреть ужасно; Ужасно умирать; Варвик, Варвик, младенцу ли напрасно Тебя на помощь звать? Во мгле ночной он бьется меж водами; Облит он хладом волн; Еще его не видим мы очами; Но он… наш видит челн!» И снова крик слабеющий, дрожащий, И близко челнока… Вдруг в высоте рог месяца блестящий Прорезал облака; И с яркими слиялася лучами, Как дым прозрачный, мгла, Зрят на скале дитя между волнами; И тонет уж скала. Пловец гребет; челнок летит стрелою; В смятении Варвик; И озарен младенца лик луною; И страшно бледен лик.
