— Умница! Она и есть наша главная зацепка! Постарайся узнать о ней как можно больше, оттуда и будем плясать!

До конца обеда мы болтали о разных пустяках. Рассказывать о том, что купил диск Мидори, я не стал: мой помощник и так знает слишком много.

На следующий день я получил сообщение от Гарри, что на форуме меня ждет сюрприз. Предположив, что он раздобыл адрес Мидори, я не ошибся.

Итак, у нее квартира в жилом комплексе, название которого можно перевести как «Зеленые вершины Харадзуку», совсем рядом со стадионом, где проходила Олимпиада 1964 года. Харадзуку — своего рода пограничная область, отделяющая невозмутимую прохладу парка Йойоги, усыпальницу императора Мейдзи и бешеную Такесита-дори, где царствуют подростки, от элегантных бутиков и бистро Омотесандо.

Гарри сообщил, что автомобиль, зарегистрированный на имя Мидори Кавамуры, в автодорожной инспекции Токио не значится. Выходит, она пользуется либо железной дорогой и садится на станции Харадзуку, либо метро со станции Омотесандо.

Вся проблема в том, что станции метро и железной дороги в разных концах. По дороге к станциям нет ни одного места для засады, так что можно начать с любой, лучше с менее опасной.

Итак, больше подходит станция метро на Омотесандо-дори. Эту улицу никогда не бывавшие в Париже называют Елисейскими полями. На Омотесандо-дори много вязов, которые летом радуют зелеными кронами, а осенью — ковром золотых листьев. Многочисленные бистро и кофейни открыты специально для праздного времяпрепровождения по-парижски, можно спокойно просидеть пару часов, не привлекая внимания.

Но даже при таком раскладе пришлось бы посвятить слежке несколько отчаянно скучных дней. Меня выручило изобретение Гарри, благодаря которому телефон легко превратить в микрофон, причем на расстоянии.

Трюк, правда, срабатывал только на телефонах с цифровым набором и громкоговорящим устройством, чтобы установить связь, не снимая трубки. Слышно не очень хорошо, но слова разобрать можно. Зная, что меня ожидает тоскливая слежка, Гарри протестировал свое изобретение на телефоне Мидори и заверил, что оно работает.

В субботу, в десять часов утра, я засел в кафе «Аояма», вооружившись небольшим приборчиком, подключенным к домашнему телефону Мидори и моему сотовому. Устроившись за столиком, заказал эспрессо у скучающей официантки. Наблюдая за редкими прохожими, я нажат на рычажок, и в наушниках раздалось шипение, означающее, что связь установлена. Шипение, и больше ничего. Придется ждать.

В нескольких метрах от «Аоямы» велись дорожные работы. Четверо парней мешали гравий и проводили какие-то измерения. Вообще-то хватило бы двоих, но якудза, то есть японская мафия, тесно сотрудничающая с министерством строительства, любит привлекать дополнительную рабочую силу. В правительстве довольны, что создаются новые рабочие места, и ради этого готовы на многое закрыть глаза.

Безработица под контролем, все счастливы, а якудза особенно.

Занимая пост замминистра землепользования, отец Мидори наверняка курировал крупнейшие строительные и ремонтные проекты на всей территории Японии. Значит, он был напрямую связан с якудзой. Неудивительно, что у него появились враги!

В кафе вошли трое мужчин в черных костюмах, и с улицы пахнуло гудроном. Этот запах напомнил мне о детстве в Японии. В день начала нового учебного года мама всегда провожала меня в школу. В это время часто велись ремонтные работы, так что у меня запах гудрона ассоциируется с началом гонений, запугивания и драк.

Иногда кажется, что жизнь делится на этапы. Я бы назвал их главами, но нет общей идеи, связывающей главы любого произведения. Первый этап кончился со смертью отца, разрушившей мой счастливый детский мирок. Следующая веха — телеграмма о смерти матери, которую я получил в армии. Вместе с мамой я потерял некую точку притяжения, будто она издалека управляла моими поступками. Сначала я почувствовал себя несчастным, а со временем понял, что свободен как птица. Затем джунгли Камбоджи. А за ними — глава последняя. Называется она «Черная пустота».

Странно, но переезд в Штаты не представляется мне поворотным этапом. Я был чужим в Японии, был чужим и в другой стране. На земном шаре немало мест, где я побывал, став взрослым, но для меня это даже не точки. Так, запятые. Целых десять лет после похорон Клёвого Чокнутого я мотался по планете, моля Бога о смерти. И Господь убил мою душу, оставив пустую телесную оболочку.

Я сражался в Бейруте на стороне ливанских христиан, когда ЦРУ наняло меня готовить моджахедов, которые воевали с советскими войсками в Афганистане. Меня сочли лучшим кандидатом. Я просто находка: типичный наемник, никто не догадается, что я работаю на правительство США.

Для меня война заменила жизнь, а все, что было раньше, кажется призрачным и нереальным. И сужу я по законам военного времени. По-другому просто не умею.

Слышали буддийскую притчу? Монаху приснилась бабочка, и вот сидит он и думает: «А что, если я бабочка, которой приснился монах?»

Вскоре после одиннадцати в квартире Мидори послышались звуки. Шаги, затем плеск воды. Может, принимает душ? Конечно, она ведь работает по ночам. С чего бы ей быть ранней пташкой? Затем примерно в двенадцать хлопнула входная дверь и щелкнул замок. Значит, наша девочка куда-то собралась.

Заплатив за два эспрессо, я вышел на Омотесандо-дори, а потом к железнодорожной станции. Нужно подняться на пешеходную эстакаду — оттуда отлично просматривается вся станция. Впрочем, я тоже буду на виду, так что долго задерживаться нельзя.

Успел как раз вовремя. Простояв на эстакаде всего лишь минуту, я увидел Мидори. Выйдя на Омотесандо-дори, она свернула направо. Ну, проследить за ней теперь будет легче легкого.

На девушке обтягивающие черные брюки и джемпер с V-образным вырезом. Черные волосы убраны в хвост, на глазах солнечные очки. Да, выглядит здорово!

Хватит распускать нюни! Какая разница, красавица она или урод?

В руках Мидори большой пакет с символикой «Малберри», английского производителя кожаных изделий. У них магазин в Минами-Аояма, значит, она идет что-то возвращать.

На середине Аояма-дори девушка свернула в бутик Пола Стюарта. Можно было зайти в бутик и изобразить случайную встречу, но, решив, что одним Полом Стюартом она не ограничится, я решил подождать. Может, нырнуть в галерею Фуше, где неплохая коллекция картин и прекрасный вид на улицу?.. Мидори появилась минут через двадцать.

Следующая остановка девушки — салон Николь Фархи. На этот раз я дожидался ее в цветочном магазине «Аояма», что на первом этаже небоскреба Ла Миа. Из салона Мидори прогулялась по бесконечным переулкам Омотесандо до самой Кото-дори, где свернула направо во французский магазин «Синее небо».

Я остановился у витрины обувного магазина Дж. М. Вестона, наслаждаясь великолепной обувью ручной работы, то и дело посматривая на «Синее небо». Так, похоже, девушке нравится европейская одежда, а большие супермаркеты она недолюбливает, даже самые дорогие. В руках все тот же пакет из «Малберри»; значит, сделав круг, она собирается вернуться домой.

Если Мидори действительно намерена что-то вернуть, то у меня есть шанс попасть в бутик первым. В этом есть определенный риск, потому что, если я буду ждать в «Малберри», а она пойдет другой дорогой, я точно ее потеряю. Зато, если угадаю, встреча будет выглядеть совершенно естественно.

От обувного я прошел к Кото-дори, по дороге заглядывая во все витрины подряд, чтобы не смотреть на девушку. Как только «Синее небо» скрылось из виду, перешел через дорогу и нырнул в «Малберри». Улыбнувшись продавщице, я стал рассматривать стоящие на витрине портфели.

Вскоре в магазин вошла Мидори и, сняв очки, кивнула владелице. Наблюдая за ней краем глаза, я взял первый попавшийся портфель, будто хотел проверить, подходят ли мне его вес и размеры. Через минуту я почувствовал взгляд Мидори, задержавшийся на мне дольше, чем на других посетителях. Поставив портфель на место, я огорченно покачал головой и поднял глаза. Девушка глядела на меня, слегка наклонив голову.

Я растерянно заморгал, изображая искреннее удивление.