главного политического отдела Георга Лейббрандта, докторов Кнюпфера и Паллона, а за техническое обеспечение отвечал Френцель[309].

Будущих работников оккупационной администрации подбирали из советских военнопленных. Общая численность лагеря Вустрау, разделенного на национальные секции, составляла около 1000 человек. Русскую секцию, не превышавшую 150 человек, возглавляли члены НТСНП Д. Брунст, Р. Редлих, Н. Бевад, Ю. Трегубов, В. Поремский и К. Евреинов. В лагере преподавались следующие дисциплины: пропаганда, национал-социализм и история Германии, мировоззрение солидаризма, основы философии, расовая теория и курс по «еврейскому вопросу». Темы лекций не утверждались немцами, а потому их направленность часто варьировалась, в зависимости от положения на военном и политическом фронте. Всего на оккупированную территорию СССР состоялось четыре отправки руководителей и специалистов различного уровня, по 100– 150 человек в каждом эшелоне[310].

Безусловно, подготовка германских помощников не могла остаться без внимания военной разведки и СС. Должности бургомистров, старост, сотрудников оккупационных периодических изданий, хозяйственных, строительных и заготовительных контор и фирм подходили для того, чтобы под их прикрытием выполнять задания немецких спецслужб. И в большинстве случаев, как видно из партизанских мемуаров и документов органов госбезопасности СССР, члены гражданской администрации, тесно связанные с абвером, ГФП и СД, — собирали информацию о подпольщиках и народных мстителях, явочных квартирах и маяках, партизанских базах, помогали арестовывать и уничтожать советских патриотов, участвовали в боевых и карательных операциях.

Подчиненные Смысловского также подыскивали себе подходящие кадры в Вустрау. К примеру, при А. Э. Вюрглере, который, напомним, возглавлял 3-й отдел Особого штаба «Россия», находилось несколько членов НТСНП и шесть человек из бывших военнопленных, завербованных в Вустрау, в их числе Алексеев, Попов и Шевчук. Один из преподавателей лагеря, Кирилл Евреинов (после войны — заведующий отделом объявлений энтээсовской газеты «Эхо»), служил в Зондерштабе «Р». В этом, собственно, нет ничего удивительного, поскольку одним из направлений деятельности «смысловцев» являлось информационно- психологическое воздействие на партизан и подпольщиков[311].

В начале 1943 г. Смысловский завершил формирование Особой дивизии «Россия» (Sonder-Division R.), куда, по словам C. K. Каширина, были включены 12 учебно-разведывательных батальонов. Это соединение представляло собой диверсионное формирование, личный состав которого прошел подготовку в разведшколах абвера, а затем перешел в подчинение Зондерштаба «Р» и использовался в составе специальных групп и подразделений для выполнения заданий особой важности. На наш взгляд, речь в данном случае идет не столько о дивизии, сколько о том, что Смысловский получил полномочия, позволявшие ему отбирать людей для особых операций, формировать из них в учебно-тренировочных лагерях и на войсковых полигонах разведывательно-диверсионные, истребительные, «охотничьи», лжепартизанские команды и отряды. Процесс отбора и слаживания таких подразделений возлагался на сотрудников Зондерштаба, которые занимались этими вопросами совместно с инструкторами из штаба «Валли».

По мнению ряда историков (СИ. Дробязко, A. B. Окороков, Ю. С. Цурганов, В. И. Голдин), численность дивизии Смысловского определялась в 10 тыс. человек. Скорее всего, именно такое количество людей было подготовлено в 1943 г. в Зондерштабе «Р» для выполнения особых заданий. Сам Борис Алексеевич писал о соединении следующее: «Это была русская дивизия специального назначения, входившая в состав Германского вермахта, которой я командовал в 1942–1943 гг. на Восточном фронте. В задачу работы штаба дивизии входило: военно-оперативная разведка на Восточном фронте, освещение диверсионной деятельности советских партизанских соединений и организация… антисоветского партизанского движения в тылу советских регулярных армий».

Зондерштаб «Р» никогда полностью не замыкался на контрразведывательной работе (хотя он и задумывался как орган для противодействия партизанам), но был вовлечен и в зафронтовую разведывательную деятельность, о чем говорят как советские, так и немецкие документы. Так, B. C. Христофоров, опираясь на материалы секретного делопроизводства центрального аппарата НКВД — НКГБ СССР, в своем исследовании отмечает, что с 1943 г. Зондерштаб «Р» «развернул активную разведывательную работу против войск Красной армии и НКВД». Агентура, состоявшая из бывших пленных красноармейцев, получала задачи выявлять новые формирования РККА, распространять провокационные слухи, чтобы подорвать боеспособность воинских частей, склонять советских военнослужащих к переходу через линию фронта, совершать диверсионные акты в войсках и в их тылу[312].

Акцент на разведывательной деятельности Зондерштаба стал проявляться еще сильнее после того, как вермахт потерял стратегическую инициативу на Восточном фронте. Одна неудача следовала за другой, и для успешного продолжения войны требовались более точные и объективные данные о противнике, о его планах, оперативных и стратегических резервах, мобилизационных ресурсах, экономических возможностях, политическом и морально-психологическом состоянии. Для сбора этой информации были задействованы все каналы абвера, включая и структуру Смысловского.

С августа 1943 г. Зондерштаб все больше обращал внимание своих резидентур на проведение оперативной войсковой разведки. В связи с отступлением германских войск работа резидентских областей была скорректирована. 20 сентября 1943 г. полковник М. М. Шаповалов подписал директиву № 00413, адресованную областным и районным резидентам о проведении агентурной разведки в тылу Красной армии. Директива требовала неуклонного и четкого выполнения указаний, особенно в части, касающейся оставления на прежнем месте дислокации подготовленной агентуры, идейно преданной рейху и способной добывать важные сведения. Среди задач, поставленных перед агентами, были следующие:

«а) выяснить название стрелковых частей Красной армии, действующих на участке фронта, где будет работать агентура, численность этих частей и их нумерацию, где точно расположены и по состоянию на какое число;

б) наличие танковых частей и их нумерацию, количество танков, их типы (тяжелые, средние или легкие), их название и марку, где расположены и по состоянию на какое число;

в) наличие артиллерийских частей, какого калибра орудия, название частей артиллерии, их нумерацию, расположение и по состоянию на какое число;

г) количество минометных частей, калибр миномета, название и нумерацию этих частей. Особенно обращать внимание на наличие многоствольных частей PC («катюши»), где они расположены и по состоянию на какое число;

д) наличие истребительных противотанковых частей, чем вооружены, точное название частей, где расположены и по состоянию на какое число;

е) наличие инженерно-понтонных частей, санчастей и их нумерацию, название, где точно расположены и по состоянию на какое число;

ж) наличие аэродромов и самолетов на них, типы самолетов, количество самолетов на каждом аэродроме в отдельности, где точно аэродромы расположены, по состоянию на какое число даются сведения о численности самолетов и аэродромов;

з) наличие складов боеприпасов, складов горючего и продовольствия, где точно расположены, какие склады и в каких местах, как охраняются, удаление караульных помещений от объекта охраны;

и) где расположены штабы и какие по своему значению (штаб армии, корпуса, дивизии, бригады).

Кроме указанного, агент должен обратить внимание на настроение воинских частей и населения, на наличие в данном районе продовольственных запасов, на нормы продовольственного пайка для всех категорий военнослужащих Красной армии, на продовольственное снабжение населения, имеются ли недовольные в связи с продовольственным снабжением как среди военнослужащих, так и населения. Агент должен обращать внимание на злободневные разговоры, которые ведутся среди военнослужащих, а также среди населения, должен обращать внимание на проводимую агитацию как в армии, так и среди населения…

Конкретную задачу агент должен получить от соответствующих отделов «1 C» военных