Затем вдруг установилась напряженная тишина и все глаза, включая и Соколиного Охотника смотрели на Мэгги, изучая ее. Она распрямила спину и еще шире расправила пончо, надеясь, что никто из индейцев, так тщательно ее изучающих, не сможет догадаться о ее секрете. Впрочем, у нее не было выбора, как только поскорее рассказать обо всем Соколиному Охотнику. Вряд ли у нее оставалось время на секреты между ней и этим мужчиной, которого она молча обожала.

Затем Соколиный Охотник медленно отвел свою лошадь назад и нежно обнял Мэгги за плечи, одновременно все еще разговаривая на арапахо со своими многочисленными друзьями.

– Не правда ли, она красива и созрела для любви? – сказал Соколиный Охотник на арапахо после того, как рассказал друзьям о своих чувствах.

Мэгги застенчиво улыбалась, глядя на него, желая узнать, как он ее представил: как незнакомку в поисках убежища? Или как женщину, к которой он испытывает особые чувства?

Когда на многих лицах стало появляться забавное выражение, любопытство Мэгги еще больше возросло: что он мог сказать этим воинам?

Она даже подпрыгнула, когда некоторые из них начали смеяться и похлопывать Соколиного Охотника по спине, как будто поздравляя его с чем-то. Она залилась краской смущения, полагая, что эти поздравления касались ее. В этой ситуации мысль о беременности еще больше отягощала ее сознание. Если Соколиный Охотник хвастался тем, что скоро завоюет ее расположение или, возможно, уже завоевал, то у него будет гораздо больше причин ее ненавидеть после того, как он узнает о ее положении.

Какой обузой она может тогда стать для Соколиного Охотника!

Когда воины поскакали назад в деревню, а Соколиный Охотник остался, чтобы проводить туда Мэгги, она настороженно смотрела на него снизу вверх, с ужасом ожидая того, что должно произойти в ближайшие часы.

– Глаза Пантеры, теперь пойдем со мной в мою деревню, – сказал Соколиный Охотник; разворачивая свою лошадь в нужном направлении. – Мои воины разнесут весть о нашем прибытии.

– Кажется, они не возражают, что я с тобой, – сказала Мэгги, нервно наматывая и разматывая вожжи вокруг своих пальцев. – Что ты им сказал?

– Соколиный Охотник объяснил, что ты недавно овдовела, – сказал он, улыбнувшись ей. – Я также сказал им, что когда я заглянул в твои серые, как у пантеры, глаза, то увидел в них гораздо больше, чем овдовевшую женщину. Я увидел женщину, которая пробудила чувства в сердце их вождя, чего не удавалось сделать ни одной другой женщине. Я сказал им: этот арапахо верит, что эта красивая белая женщина тоже испытывает нежные чувства к их вождю.

Сердце в груди Мэгги билось с такой силой, что его можно было сравнить с кузнечным молотом. У нее даже перехватывало дыхание, когда она слушала то, о чем он говорит. Она чувствовала себя, как в западне. Он настолько уверен в ее чувствах к нему, что даже счел возможным похвастаться этим.

Да, она любит его! В этом нет сомнения! Но все бесполезно… Когда он узнает о ребенке, все изменится.

Вдруг его слова поразили Мэгги: глаза ее расширились и губы прошептали:

– Вождю? Ты – вождь? – спросила она, хотя, по сути, совершенно не была удивлена. Она видела благородство в его осанке и во всем его существе. Уже в самую первую минуту, когда они встретились, она поняла, что это не обычный индеец.

– Да, вождь, – сказал Соколиный Охотник, гордо распрямив свои мускулистые плечи.

Затем он кивнул в сторону деревни.

– Теперь мы пойдем, – сказал он, послав свою лошадь мелкой рысью рядом с фургоном Мэгги, когда она ударила вожжами и волы пошли вперед своим обычным неторопливым шагом.

– Арапахо живут небольшими группами, – объяснил Соколиный Охотник, посмотрев на Мэгги. – Каждый лагерь состоит примерно из двадцати вигвамов. Каждое селение управляется уважаемым вождем, которого выбирают за благородство и здравые суждения. После смерти моего любимого отца, я был назначен вождем моей деревни. Я продолжаю традицию моего отца и до него его отца в поисках мира и гармонии даже с белыми людьми, которые вынудили нас жить в резервациях. Великая Невидимая Сила также благословила меня как вождя.

У нее не было времени ответить. Из деревни выбежало много детей и собак, пришедших в возбуждение при виде своего молодого вождя. Они подходили к нему, прикасались, с обожанием улыбались, глядя на него снизу вверх. Некоторые неторопливо бежали рядом с фургоном Мэгги, некоторые указывали на кур, некоторые похлопывали корову, явно восхищаясь ею.

Остальные смотрели на нее недоумевающе с недоверием.

Мэгги улыбнулась каждому из них, затем снова посмотрела вперед, когда они въехали в деревню. Она бросала взгляды в разные стороны и сердце ее учащенно билось от сознания того, что она сейчас входила в жизнь, которая ей и не снилась даже в самых диких снах. До этих двух прошедших дней ее знания об индейцах ограничивались тем, что она читала в справочниках или дешевых новеллах, где они описывались страшно дикими и кровожадными.

Теперь она видела деревню индейцев собственными глазами, и ничего не казалось ей диким. Она была, на ее взгляд, странная, но абсолютно не дикая. Эти люди, по всей вероятности, вели простой образ жизни. Их любовь к животным была очевидна. Различные малые лесные звери либо находились в клетках, либо свободно бегали по деревне уже как домашние животные. Деревенские собаки устроили лай вокруг ног ее волов.

Пока она продвигалась дальше вглубь деревни рядом с Соколиным Охотником, она сумела заметить нескольких стариков, которые стояли или сидели группами. Можно было увидеть и нескольких женщин.

Она обратила внимание, что одежда индейцев и их лошади были украшены природными материалами: лосиный рог, иглы дикобраза, волос американского лося, орлиные перья, медвежьи когти и раковины, найденные вдоль речных берегов.

Повсюду горели крошечные костерки, мерцающие в вечерних сумерках, бросая причудливые тени среди вигвамов. Когда сменился ветер, до Мэгги дошел запах готовящейся на костре пищи и она поняла, насколько была голодна. Хотя Соколиный Охотник сказал, что они приедут в деревню раньше, это заняло у них большую часть дня и они ни разу не остановились, чтобы утолить голод.

Желудок ее изнывал, когда она приблизилась к кострам, где готовилась пища.

Однако все мысли о еде вылетели у нее из головы, когда Соколиный Охотник остановился у самого большого вигвама, находящегося в центре деревни на небольшом возвышении. Затаив дыхание, она рассматривала рисунки, выполненные на коже с внешней стороны жилища. Они были великолепно выполнены разноцветными красками.

Что-то еще привлекло ее внимание. Она даже слегка открыла рот от удивления, когда увидела красивого орла, отдыхавшего на шесте, установленном высоко над входной створкой вигвама. Он был привязан за одну ногу веревкой и как будто ожил, когда Соколиный Охотник подошел к нему с кусочком мяса.

Когда птица приняла угощение из его руки, Соколиный Охотник погладил красивую голову орла свободной рукой.

Вид этой явной любви между человеком и птицей согрел сердце Мэгги. Этот мужчина, вождь арапахо, действительно был необыкновенным.

Грусть вкралась в ее сердце от страха, что им придется расстаться, и она не увидит его больше никогда.

Как только он узнает правду…

Соколиный Охотник вытер руки о ткань, которая свисала с шеста птицы, затем переключил все свое внимание на Мэгги. Боясь, что он поможет ей сойти с фургона и таким образом обнаружит, что она намного тяжелее, чем должна быть, Мэгги спустилась сама до того, как он к ней подошел.

Она встретила его приближение улыбкой, хотя все внутри ее медленно умирало от сознания, что уже все скоро изменится для них навсегда. Ее сердце буквально вырывалось из груди, когда он двинулся к входной створке и приглашающе взмахнул рукой.

– Входи, – нежно произнес он. – Раздели это жилище с вождем Соколиным Охотником.

– Ты имеешь в виду, что здесь… я проведу ночь? – спросила она, не в состоянии унять дрожь в