образ. Это как индейский мощный лук, посылающий стрелу в небо.

Соколиный Охотник опустил свою руку, улыбнулся ей и кивнул в знак согласия, довольный тем, как она быстро схватывает индейские идеи. Затем усмотрев опасность в столь близком пребывании от нее он слез с сиденья в фургоне и вновь занял место на Пронто. Тот подошел к фургону как будто ему была передана безмолвная команда.

– Теперь мы продолжим наш путь, – сказал Соколиный Охотник. – Солнце скоро нас высушит. Мы снова будем ехать до сумерек. Затем мы остановимся, поедим и поспим. Завтра на восходе солнца мы приедем в мою деревню.

– Завтра? – тихо сказала Мэгги, содрогаясь при мысли, что придется ехать еще целый день. Ребенок в ней сегодня был спокоен. Даже несмотря на бурю, он ни разу не повернулся в ней. Корова мычала, куры кудахтали, петух пел во время самых ужасных раскатов грома, но ребенок все это время оставался спокоен.

Мэгги боялась, что дитя вот-вот должно родиться. Она боялась, что это произойдет раньше, чем прибудут в деревню.

Что будет, если Соколиный Охотник не только узнает, что она беременна, но и будет вынужден сам принимать ее малыша!

Снова возникли страхи, что он, возможно, не захочет прикоснуться ни к ней, ни к ее ребенку, как только узнает о ее беременности. Она даже не хотела думать о том, что ей предстоит родить собственного ребенка!

Она, конечно, умрет от потери крови или как-то повредит ребенку.

– Да, еще один день, – сказал Соколиный Охотник, изогнув бровь. – Какое может иметь значение еще один день? Соколиный Охотник с тобой, оберегает тебя. Ничего с тобой не случится.

Комок застрял у Мэгги в горле, и она отвела свой взгляд от его глаз, увидев в их глубине слишком много вопросов.

– Один день – это просто хорошо, – сказала она, подняв поводья. – Просто хорошо.

Соколиный Охотник пришпорил коня и поехал перед волами. Притихшая Мэгги последовала за ним. Ее сердце громко стучало в груди, и она молила, чтобы ребенок зашевелился в ней.

– Господи, пожалуйста, – шептала она, – дай мне продлить еще на день рождение этого ребенка. О, Господи, пожалуйста!

Они ехали и ехали вперед. Прошло много часов. Соколиный Охотник оказался прав, когда говорил, что их одежда быстро высохнет под жаркими лучами солнца. Пончо Мэгги было не только сухим, оно стало теперь жестким и еще более неудобным, чем раньше, до того, как намокло под дождем.

Она всматривалась сквозь колышущуюся траву. Не осталось и следа от недавно разыгравшейся бури. Она посмотрела вниз на землю, когда ветер раздвинул траву, и увидела глубокие трещины в этой земле, кажущейся опаленной и превращенной в камень. Дождя было недостаточно. Во всяком случае здесь, где они с Соколиным Охотником путешествовали, все еще стояла знойная жара.

Что-то привлекло внимание Мэгги. Уши коня Соколиного Охотника еще больше заострились, жеребец явно проявлял беспокойство, тряс головой и фыркал, время от времени бил копытом. Она достаточно разбиралась в лошадях и знала, что когда лошадь ведет себя таким образом, есть какая-то опасность.

Но какая? Недостаточно ли и той ужасной бури? Конечно, ничто больше не сможет угрожать ее ребенку и замедлить ее путешествие в индейскую деревню!

Она поняла, что Соколиный Охотник тоже обратил внимание на поведение Пронто. Он низко наклонился и, нежно похлопав, что-то прошептал ему на ухо, но даже это не успокоило лошадь.

Соколиный Охотник распрямился и мрачно взглянул на Мэгги.

– Я должен проехать вперед и посмотреть, что там, за холмом, – сказал он и, не дожидаясь ее ответа, быстрым галопом ускакал по направлению к холму. Когда он туда добрался, все внутри у него онемело. Вдали, подобно бледно-голубому облаку над землей стелился дым! Он поднимался, падал и двигался вместе с ветром.

Затем под дымовой завесой он разглядел красный, ужасный язык пламени.

Огонь!

Это был надвигающийся на них огонь прерии, вызванный, несомненно, молнией. Огонь не был сбит дождем, поскольку дождевые облака уплыли вперед, обойдя это место.

Страх сжимал его сердце: он-то знал, что значит быть захваченным свирепствующим огнем прерии. Соколиный Охотник развернул своего коня и поскакал назад к Мэгги. Когда он остановил рядом с ней своего коня, то быстро объяснил, что он увидел.

Уже до конца его объяснения Мэгги почувствовала слабый запах дыма и услышала низкое таинственное гудение в воздухе.

– Огонь? – сказала она почти сдавленным шепотом, побледнев и ослабнув от мысли о смерти в огне.

– Разверни фургон! – прокричал Соколиный Охотник. – Есть способы остановить огонь. Это сделает Соколиный Охотник. Ты будешь ехать прочь от меня до тех пор, пока я за тобой не приду. Ты поняла?

Мэгги протянула к нему руку, слезы появились в уголках ее глаз.

– Но ты можешь погибнуть, – сказала она, убрав свою руку назад, и крепко ухватилась за вожжи, увидев, как он плотно сжал зубы.

– Уезжай от меня и от огня, – скомандовал Соколиный Охотник. – Ну же!

Еще до того, как Мэгги сумела развернуть фургон, Соколиный Охотник поскакал прочь. Его длинные черные волосы развевались на ветру, гладкие мускулы двигались, медная кожа блестела от пота.

Ловко управляя лошадью, индеец быстро приближался к холму. Мэгги смотрела на них до тех пор, пока Пронто не скрылся за хребтом.

Затем ее охватил страх. Мэгги сделала все так, как он ей сказал. Она поборола свои слезы, развернула своих волов, и те побежали вперед со всей возможной скоростью через примятую траву, по которой только что проезжали.

Мэгги вскрикнула, когда целая куча маленьких серых зайцев пробежала мимо нее, нарушая своим шумом тишину. За ними проследовало несколько стай антилоп, на бегу оглядывающихся назад. Разрозненные группы белохвостых оленей время от времени обгоняли ее. Ужас гнал их на крыльях ветра и дыма.

Она посмотрела через плечо, тяжело задышала и почувствовала дурноту, увидев, что быстро движущееся облако дыма уже раскинулось на милю. Оно было черное как чернила на фоне неба. Она не представляла, как Соколиный Охотник мог пережить уничтожающую силу такого огня.

Что-то побудило ее вернуться назад. Она не могла оставить Соколиного Охотника одного умирать таким страшным образом. Она должна найти способ убедить его уйти вместе с нею. Сердце ее часто билось. Она подгоняла волов снова туда, к опасности, от которой они только что ушли. Она понимала, что они также могут испугаться огня, и их реакция может быть ужасной.

Но ради Соколиного Охотника она должна пойти на риск. Было бы несправедливо оставлять его одного бороться с огнем. Он был один. Будет лучше, если они оба отойдут к реке. Там огонь будет остановлен и они будут спасены, если подождут, пока огонь не превратится в пепел!

Чем ближе она подходила к гребню холма, за которым свирепствовал огонь, тем больше ощущался жар. Когда Мэгги достигла вершины холма, она остановила своих волов и увидела, пораженная, как Соколиный Охотник стоит прямо перед пламенем, делая дюжины маленьких огоньков. Было любопытно посмотреть, как страшный огонь прерии доходит до установленных Соколиным Охотником огоньков и останавливается.

С закопченным лицом Соколиный Охотник отъехал от тлеющего пепла. Когда он обнаружил Мэгги здесь, так близко от опасности, то сердито на нее взглянул.

– Ты не подчинилась моему приказу, – прорычал он. – Ты осталась.

– Я уехала, а затем вернулась, – сказала Мэгги. – Я не могла оставить тебя умирать в огне.

– А что бы ты сделала, чтобы спасти меня? – спросил Соколиный Охотник все еще недовольным тоном.

– Я собиралась убедить тебя отправиться со мной к реке, – сказала Мэгги, встречая его сердитый выговор, распрямив плечи. – Там бы мы оба могли подождать, пока огонь не остановится.