Ного, выслушав меня, тут же вдохновился и стукнул кулаком по своей гулкой груди. Глядя на кошек, он начал плеваться и громко ругать их. Одна из пятнистых сразу же оскорбилась, наверное, та, что загнала туземца на скалу. Она, моргая, несколько мгновений смотрела на него, потом лениво и сыто потянулась и только после этого направилась к туземцу. Шла и думала, наверное, что за нахал дерзнул вторично отвлечь ее от серьезного дела. Ного подождал, пока она подойдет поближе, и швырнул в нее несколько камней. Один или два камня попали в цель, кошка подпрыгнула на месте. Ее ленивое любопытство сменилось неистовой яростью, и она взвилась вверх с решительным намерением растерзать Ного. Ее решительность напоролась на меткость туземца, который ударил ее прицельно. Кошка тяжело упала к подножию скалы и замотала головой. Если бы Ного в этот момент бросил в нее камень потяжелее, мы бы сейчас прыгали от радости. Туземец почему-то выжидал. Кошка пришла в себя, вскочила на ноги и увернулась от камня, запоздало брошенного туземцем. Похоже, кошка поняла, что лихим наскоком туземца не возьмешь, необходимы осторожность и увертливость. Ее поведение заинтересовало вторую здоровую кошку, которая до сих пор основное внимание уделяла мясу.

Я не спускал с нее глаз. Вижу, с какой неохотой она поднимается с места и злобно посматривает на туземца, мешающего ей насыщаться. Кажется, пора начинать. Я взял в руку камень, высунулся над барьером и закричал. Все кошки, как по команде, повернули ко мне запачканные кровью морды. Я швырнул камень — и попал. Кошка, которая до сих пор не изъявляла особого желания вмешиваться в изменившуюся ситуацию, буквально взорвалась. Она в два прыжка преодолела расстояние между местом пиршества зверей и моей скалой. Третьим прыжком она бросила свое гибкое тело в мою сторону. Я сделал шаг назад и поднял дубину. В тот миг, когда разъяренная морда зверя показалась над барьером, я вложил в удар всю свою силу. Сползая, зверь увлек за собой камни. Грохот, визг, пыль… Прижимаясь спиной к скале, замечаю, что кошка, забравшаяся в брюхо толстокожего, мчится на меня. Ногой сталкиваю с карниза оставшиеся камни — они летят навстречу кошке. Я не видел, угодил ли хоть один камень в эту кошку, но она на какое-то мгновенье помедлила с прыжком. А когда прыгнула, я уже был готов встретить ее дубиной. Удар был такой, что я сорвался со скалы вниз. Сила удара передалась через дубину в руку. Я услышал хруст и вой. Какой-то камень, сорвавшись вслед за мной, ударил меня в голову. Пылью запорошило мне глаза. Я в страхе обхватил голову руками, ожидая самого худшего. Я понял, что обречен, — сейчас, в следующую секунду все кошки набросятся на меня… И тут раздался торжествующий крик Ного:

— Мы их убили! Гррегор, мы их убили!

Поднимаю глаза. В метре от меня агонизирует одна из кошек с раскроенной головой. Огромные когти судорожно рвут собственную шкуру, конвульсивно отшвыривают камни, которыми завалена площадка.

— Мы убили их! — ревел Ного. — Мы великие охотники!

Я считал его восторги преждевременными, потому что, оглядевшись, не увидел кошку, которая нападала на Ного. Я поднял дубину, полузаваленную камнями, готовый к любым неожиданностям:

— Ного, а где та пятнистая, что нападала на тебя?

— Убежала! — орал Ного, приплясывая среди камней. — Убежала! Испугалась силы Ного и убежала!

— А где та, что первая напала на меня?

— Вот здесь, под камнями! — вопил Ного, — ее придавили камни! Мы их убили! Теперь уйдем отсюда!

Агонизирующая кошка загораживала мне выход из ущелья. Перешагнуть через нее? А если она в это время взмахнет своей когтистой лапой? Видя мои колебания, Ного подошел к ней, взялся за мелко дергающийся хвост и с силой отбросил ее в дальний угол площадки. Полумертвая кошка взмахнула лапой. Ного мгновенно отшатнулся. Когти прошли в нескольких сантиметрах от его лица. Две покалеченные в самом начале кошки молча лежали у трупа травоядного, прижимаясь к земле, словно боялись, что мы увидим их. Ного продолжал прыгать и махать руками, вопя на весь мир о том, какие мы великие охотники. Вдруг одна из кошек, та, у которой перебита передняя лапа, поднялась и, хромая, пошла на туземца.

— Ного, смотри!

Ного оглянулся, в мгновение ока подхватил камень и ударил глупого зверя по голове. Еще одна агонизирующая кошка! Вторая, с перебитым задом, не шевелилась, только следила за нами желтыми злыми глазами. Туземец опять взялся за камень, но передумал и повернулся ко мне:

— Пойдем, Гррегор!

Ного опять был деятелен и решителен. Я заметил, что смена настроения у него не занимала много времени. Торопя меня, он подошел к растерзанному травоядному и оторвал от кровавых останков кусок. Вопросительно посмотрел на меня. Я мотнул головой, показывая, что брезгую недоедками.

Мы торопились уйти от этого места. Времени потеряно много. До сумерек надо было подыскать место для ночлега, желательно — с водопоем. Надо было уйти подальше еще и на тот случай, если запах крови привлечет сюда других хищников. Мы, там, где позволяло ущелье, пытались бежать, потому что солнце клонилось к закату. Ного снова смотрел на меня другими глазами. Что бы он ни напевал о великих охотниках, но теперь он причислял к ним и меня. Теперь ему следовало бы извещать окрестности о том, что Ного и Гррегор — великие охотники. Мы управились с крупными хищниками. С тех пор я никогда больше не встречался с такими кошками. Они хоть и похожи на рысей, но были крупнее и наглее, так что не встречался больше я с ними к моему искреннему удовольствию.

Ного ошибся, когда сказал, что на следующий день мы спустимся к подножию гряды. До полудня следующего дня мы блуждали среди крутых и глубоких ущелий, прыгали по камням. Казалось, что дикому нагромождению скал нет конца и края. А когда вышли на открытое место, валились от усталости. До сумерек можно было еще пройти какое-то расстояние, но здесь, в небольшой котловине, мы увидели небольшое озеро. Его окружал зеленый пояс, из-за которого при нашем приближении поднялись белые птицы. В зарослях мы набрели на открытые гнезда. В одних шевелились крупные птенцы, в других лежали яйца. После четырехдневного кактусового рациона лично меня обрадовала высококалорийная пища. По следам вокруг озера и протоптанным тропинкам было видно, что к водопою приходит немало крупных животных. Можно было поохотиться из засады. Но перспектива удачной охоты не привлекала даже неутомимого Ного, настолько тяжелым был день.

Для ночлега мы выбрали узкое ущелье, которое разрезало стену хребта, примыкавшую к озеру. Вход в ущелье, когда начало темнеть, мы завалили камнями. У водопоев, особенно немногочисленных в этом каменистом краю, всегда бродит немало хищников.

Ночь прошла спокойно. Правда, на заре мы продрогли. Насколько все здесь было накалено днем, настолько посвежело к исходу ночи. Озеро тонуло в довольно густом тумане.

Мы поднимались по широкому склону соседней гряды. Солнце с утра приятно грело нам спины. К середине дня мы уже не радовались ему. Наш путь часто преграждали каменные осыпи, через которые очень тяжело было перебираться. Но, несмотря на это, я намного лучше чувствовал себя среди скал, чем в зарослях, если там впереди шел Ного, то здесь дорогу выбирал я, — Ного заявил, что очень не любит горы. Не любит, я ему верю, но продвигается, как ящерица, ловко и быстро. Мы взошли на вершину гряды — и я прямо ахнул от красоты, развернувшейся перед моими глазами.

Сзади высились горы. Справа и слева к ним примыкали холмистые предгорья, поросшие кустарниками и лесами. Еще дальше в солнечных лучах сверкали меловые скалы. Перед нами расстилались невысокие холмы, поросшие редким лесом и островами кустарника. Горизонт был затянут тучами и грозовым фронтом. По левую руку и чуть впереди высились отроги горной гряды — она, видно, была ответвлением той, которую мы преодолели. Но самое поразительное зрелище открывалось за этой грядой. Высокие, иссиня-черные пики гор сверкали снежной белизной, которая залегала длинными языками по ущельям. Думаю, высота гор достигала не меньше 6–7 километров. Еще более мощные, сверкающие ледниками пики возвышались над фронтом грозовых туч…

— Нгали, Великий Отец Гор, — тихо сказал Ного, старавшийся почему-то казаться маленьким и незаметным перед этой грандиозной панорамой. — Там живут Духи — хорошие Духи и плохие Духи. Туда нельзя ходить… Люди Ного их не видят. Там всегда тучи. Большие тучи.

При виде высоких гор меня охватила грусть. С каким удовольствием я отдал бы остаток своей жизни на изучение этого великолепного объекта для геологической науки! Я хотел бы умереть геологом, а не членом племени плоскоголовых. Передо мной лежала волшебная книга, которая могла бы раскрыть перед специалистом тайны геологического строения планеты, возможно — сходные, а может быть, и отличные от