ресторана. Кино «Телохранитель» смотрели? Если режиссер разрешит, может по морде кого-нибудь съездите. И все.

– И за это бабки и жратва? «За морду бить»? – уточнил второй.

– А это потом доснимут, это у нас каскадеры. Мастера спорта, каратисты. Соглашайтесь парни. Если вы нашему режиссеру понравитесь, может он вас до конца съемок возьмет. На ставку, там денег побольше.

– Ну, не знаю, – колебался второй.

– Да что тут думать, когда вас еще в кино снимут? Может, никогда. А так девчонкам своим похвастаете. Мы сюда потом приедем на презентацию фильма, вам бесплатные пригласительные дадим.

– А когда, кино будет готово? – спросил один и них.

– Так, вот, последняя сцена осталась. Сейчас не успеем, на целый месяц ресторан занят будет. А как снимемся, потом месяца два монтаж и готово! Если из графика не вылетим. Выручайте ребята? Я вам даже аванс сейчас выдам – сто рублей, остальные потом.

Наконец парни согласились. Олег назвал место встречи:

– Костюмы у вас есть, – поинтересовался он, разглядывая тренировочные костюмы собеседников.

– А это че? – обиделся один из них, указывая на себя.

– Да не спортивный, я имею в виду, брюки, пиджак, галстуки.

Парни переглянулись и отрицательно покачали головами.

– Так, к вечеру, чтобы пиджаки нашли, у друзей, родственников, соседей, наконец, поспрашивайте. Галстуки можете любые надеть.

Вечером того же дня в банкетном зале гостиницы «Интертулупинск» справлял юбилей почетный гражданин города Тулупинска, бывший директор Центрального Тулупинского Универмага, бывший осужденный за расхищение государственной собственности, а ныне бизнесмен, меценат, владелец сети бензоколонок, макаронного заводика и нескольких пекарен. Некто, Владимир Геннадьевич Капусткин.

Когда Антон Антонович и Георгий Валентинович спустились поужинать, в ресторане стоял дым коромыслом.

Капусткин, уже хорошо отметивший свой юбилей, скакал по сцене в обнимку с рыжеволосой красоткой, с прической под Анджелу Девис или молодого нестриженого барашка. Владимир Геннадьевич пытался проблеять в микрофон слова известной детской песенки о том, что только раз в году… Про что песня в исполнении Капусткина, понять было весьма и весьма сложно. Язык уже почти перестал повиноваться своему хозяину и изо рта вылетало нечто странное: «быват токо рас гаду (причем, „гаду“ с ударением на первый слог и вместо невинного году, получалось – гаду. Было непонятно, за что и что бывает несчастному гаду. Кто этот гад было тоже не понятно)».

Рыжеволосый барашек, более трезвый или лучше знавший слова песни, подпевал. Только благодаря этой подпевке, было понятно о чем поют. Друзья, гости, родные и близкие, сослуживцы и подчиненные, поддерживали певца бурными аплодисментами и выкриками: «Давай, Вован,» «пой, брателла, пой», «Еще! Еще». Некоторые из гостей, которые уже не могли кричать, но все еще хотели выразить свой восторг дрыгали руками и ногами, подбадривая поющих. Пение плавно перешло в канкан, затем началось повальное братание со словами: «ты меня уважаешь?».

Олег, сидевший за одним из столиков, незаметно кивнул головой своим компаньонам и глазами указал на двух здоровенных парней, сидящих за соседним столиком. Официант, вероятно, предупрежденный Олегом, вернее, заранее оплаченный, сразу же подскочил к гостям и подвел к столику с табличкой: «заказано»:

– Садитесь, садитесь, это ваш столик. Как вы любите, лицом к сцене… очень приятно, для нас это такая честь, – рассыпался с любезностях официант, ожидая чаевых.

Олег встал со своего места и проходя мимо их столки уронил на пол зажигалку, поднимая ее, он успел шепнуть Толстому:

– Жду в туалете.

Олег решительным шагом направился в мужскую комнату. Через минуту там появился Толстый.

– Добрый вечер, Олег Константинович. У нас… это деньги заканчиваются, – произнес он, потупившись.

– Как это? – удивился Олег, я же вам только днем пачку дал. Куда вы успели их деть, из номера, насколько я знаю, вы не отлучались… Где деньги?

– Мы это… Олег Константинович, мы себя в порядок приводили. В номер вызывали парикмахершу, косметолога… Побрить, почистить…

– Они что, из команды Юдашкина или Зверева? – язвительно спросил Парамонов, начиная беситься из- за непредвиденных расходов. Он чувствовал, что Толстый чего-то не договаривает. – Столько денег за простую стрижку и бритье?!

– П-почему, – заикаясь ответил Толстый, – мы еще маникюр делали, массаж, а потом девочки…

– С этого и надо было начинать, – рявкнул Олег, – девочки за ваш счет, из вашей доли вычту! Если мы ее получим, конечно. За столиком справа от вас сидят два парня – это ваша охрана на сегодняшний день. Если что-то случится, конфликт какой, они вас прикроют.

– А что, будет драка? – спросил побледневший Толстяк.

– Для солидности, вы же не на помойке найденные, вы – директора крупнейшей в России фирмы. Вы инкогнито и охрана ваша – инкогнито. Ясно?

Толстый мотнул головой.

– Так, в зале именины справляет некто Капусткин. Попытайтесь устроить так, чтобы он на вас обратил внимание.

– Как это? Мы не сумеем, – пролепетал Толстый, покрываясь холодной испариной.

– А девочек на мои деньги пригласить сумели? Действуйте. Если что, мы с вами не знакомы.

– Что, «если что»? – переспросил Антон Антонович.

– Ничего, это я к слову сказал, идите – работайте, – отправил Толстого Олег.

Толстяк шатающейся походкой, задевая по дороге столы, стулья, обслуживающий персонал, прошел к своему месту. Он без сил рухнул на стул.

– Ну что? – спросил Скелет у Толстого, но тот махнул рукой, дав понять, что хочет прийти в себя.

– А вот и ваш заказ, – жизнерадостно произнес официант, ловко расставляя перед Толстым и Скелетом тарелки с едой и бутылки. – Вы что на десерт предпочитаете. Есть ананасы в шампанском соусе, есть банановый десерт, чудо просто, есть восточные сладости. Кофе заказывать будете? – официант говорил и говорил, не давая вставить ни слова.

Скелет с аппетитом принялся поедать выставленные перед ним блюда, не замечая бледности своего товарища. Толстый же вместо того, чтобы есть, косился на охранников за соседним столиком.

«Уголовники, как пить дать уголовники, – испуганно думал он, разглядывая парней. – Вон у них что-то подмышкой оттопыривается, наверняка пистолеты. Ой, неспроста все это, неспроста! Идиот, зачем я ввязался в это дело… Скелет придурок, жрет и ничего себе не знает. Ой, что будет, что будет».

Парни же, с интересом оглядывались, с аппетитом поглощали дармовую жратву и тихонечко делились впечатлениями:

– Смотри, смотри, тот толстяк, здоров играет. Я бы ни за что не догадался, что он актер. Как живой, вот дает.

– А тот, под крутого косит – не похоже. Тоже мне актер. Да разве крутые такими бывают? Да никогда. Братки тоже не настоящие какие-то…

А вон та рыженькая ничего, интересно, знаменитая актриса или еще только начинает?

Тут к столику их клиентов направился какой-то мужик из числа гостей, отмечавших юбилей. Просьбочка у него была пустяковая – прикурить.

– Разрешите прикурить, – произнес он.

Не успел мужик достать из кармана пачку сигарет, как за его спиной выросли двое дюжих парней, которые в момент скрутили его.

– Да вы че, суки, делаете, да я…

Парни переглянулись, актер играл так натурально, словно был сильно пьян.

Толстый слабо взвизгнул и зашипел: