- Вставайте, Вашевысокородие, вставайте!

  - А? Что? Что такое?

  - Там Вас с пяти утра хорунжий с казаками и пленным дожидаются, да дежурный по полку уже подошёл.

  - Что-же ты меня сразу не разбудил? Старая перечница! Который час?

  - Вот еще! Нешто Вам отдохнуть не требуется? Всего-то, час и подождать пришлось, теперь шесть часов, - с важностью сказал 'Савельич', убирая карманные часы, подаренные ему Ларионовым.

  - Умываться, одеваться. Да скажи там, дежурному, доклада не надо, и чтобы он капитана Гребнева, полковника Лямина из летучего парка, командиров саперной и искровой рот пригласил ко мне.

  - Артиллеристов звать, Ваше высокородие?

  - Да и их конечно тоже. Да пусть пленного ведут.

  - Слушаюсь!

   Власов пользовался расположением полковника и не всегда придерживался наедине с ним уставных требований. Сейчас он степенно и совсем не по-строевому повернулся и отправился выполнять приказ.

   Выйдя из палатки и наскоро совершив утренний туалет, надев гимнастерку и уже застегивая ремни Ларионов, вдруг осознал, что слышит гул, напоминавший фронтовую канонаду. Звук, которого ему подсознательно не хватало, во время лечения ранения в Петрограде и позже когда он прибыл в переформируемую из ополченческих дружин по кадровым штатам дивизию. Сейчас он чувствовал себя вновь уверенно. Впереди фронт. И он выполнит приказ командира корпуса, атаковать противника на узком участке, чтобы содействовать наступлению ударной 101 пехотной дивизии генерал-лейтенанта Гильчевского, а там брат, который ждет его помощи.

   Думал он про непонятно как появившееся море, которое отнюдь никуда не исчезло за ночь, о том сколько людей останется в полку после демонстративных, самоубийственных атак позиций Австро- Германцев. Уже смывая с лица остатки мыла после бритья и смотрясь в зеркало, которое держал денщик, Ларионов увидел подходивших офицеров и странного человека, которого вели два казака. Полковник чуть набекрень, по гвардейски надел фуражку, машинально проверил, чтобы кокарда была посередине и ответил на приветствие офицеров. Общее внимание привлекал стоявший между казаками затравленно озирающийся человек. Одет он был в синий мундир с красными эполетами с красной же нитяной бахромой, с надорванным стоячим воротником и шаровары крапового цвета.

  - Корнеев, кто это? Мне денщик сказал, что Вы с казаками захватили пленного?

  - Так точно, господин полковник! Разрешите доложить?

  - Докладывайте.

  - Выполняя Ваш приказ, ночью произведен был поиск. В двух с половиной часах езды рысью, переправившись через две реки мной был замечен костер. Никого рядом. Подъехали поближе. Тут нас и обстреляли из темноты. Да странно так, по выстрелу сделали и ну за сумки свои хвататься.

  - Потери есть?

  - Двоих казаков ранили.

  - Дальше.

  - Мы их в шашки. Кроме этого всех порубили. Из пятерых, десятерых наполосовали.

  - Без подробностей, хорунжий. Как же вы в темноте то?

  - Почему в темноте, светало уже, развиднелось. Я казакам крикнул чтобы одного оставили. Этот отмахивался ловко, ну Егор Туркин его и приложил разок.

  - Как же ты раз развиднелось не увидел засады?

  - Виноват Ваш... - вытянулся хорунжий глотая окончание и снова звякнув крестами, - господин полковник! Мой грех! Мне и за Карпова перед евонной вдовой ответ держать.

  - Как вдовой? Ты же сказал раненные...

  - Приказной Карпов дорогой отдал Богу душу, царство ему небесное...

   Все присутствующие сняли фуражки и осенили себя крестным знаменем. Есаул продолжил:

  - Карпова, отец Зосима отпевает уже. А про второго раненого, Михаил Павлович обнадежил. Бок ему промыл, зашил, сказал, что жить будет. Я господин полковник по французски гутарить не умею, понять могу что француз, а так...

  - Понятно. Что там у тебя?

  - Да вот штуцер евонный, у станичника соседа такой же.

   Хорунжий протянул Ларионову ружье. Стоявший рядом Марков-второй сказал уверенным голосом, едва взглянув на оружие:

  - Штуцер Тувинена. Дед мой после Крымской компании привез в имение такой-же. Штуцер пошел по рукам.

  - Ладно, спасибо Корнеев. Но докладывать учись, тянуть из тебя все надо клещами.

   Хорунжий вдруг покраснел, и смущенно пробормотал:

  - Виноват господин полковник, меньше месяца как произведен.

   Ларионов подошел к пленному. Перед ним стоял молодой человек, лет двадцати двух, двадцати четырех лет. Под левым глазом у него наливался синяк под, руки за спиной были связаны.

  - Qui vous et pourquoi sont habilles ainsi ?

  - Moi du soldat. C'est la forme de l'armee francaise.

  - Le nom, le titre ? Que vous faisiez dans cette place ou vous ont pris ?

  - Florian Djussopt, ordinaire. J'etais dans la garde champetre.*

  - Сергей Апполонович! Каково?

  - Странный случай! Позвольте мне господин полковник?

  - Quelle date avons-nous, le mois, l'annee?

  - Le cinq juin mille huit cents cinquante cinquieme. Mais pourquoi cela vous interesse?

  - C'est exact ?

  - Oui. Aujourd'hui le cinq juin un mille huit cents cinquante cinquieme**.

  - Не может быть! Андрей Васильевич! Этого не может быть!

   Ларионов потрясенно молчал. Не понимавшие французского офицеры жадно выпытывали у своих более образованных коллег о чем речь. За время короткого допроса, вокруг собралось не менее десяти человек, которых Ларионов не приглашал, но которые привлеченные слухом о поимке пленного и его допроса, под разными предлогами собрались у палатки командира полка.

  - Подождите Сергей Аполлонович, дайте я спрошу про детали. Сейчас, сейчас.

  - Dans quel au regiment vous servez ?

  - Cinquantieme lineaire, la premiere equipe de la deuxieme division d'infanterie.

  - Qui commande votre division ?

  - Le general Kamu.

  - Qui commande les troupes francaises ?

  - Le general Pelis'e. Vous pourriez ordonner de me denouer ? Les mains ont cesse de sentir4.

  - Хорунжий, дайте команду развязать его, жалуется, руки затекли.

  - Слушаюсь господин полковник! Митрохин, развяжи его.

   Казак, зайдя за спину пленному, достал нож и разрезал веревки. Француз во время этого закрыл глаза, поднял плечи, потом опустил, напряженное выражение его лица приняло нормальное состояние. Он стал с любопытством оглядываться вокруг, разглядывая окруживших его людей.

   Пленный с наслаждением стал растирать посиневшие кисти рук. Потом вдруг сморщился.

  - Небось, рукам больно стало. - Прокомментировал гримасу на лице француза Митрохин.

  - Что же Вы Корнеев так стянули то его?

  _________________________________________________________________________

  * - Кто Вы и почему так одеты?.

   - Я солдат. Это форма французской армии.

   - Имя, фамилия, звание? Что вы делали в том месте, где вас захватили?

   - Флориан Дюссо, рядовой. Я был в полевом карауле.

  ** - Какое сегодня число, месяц, год?

   - Пятое июня тысяча восемьсот пятьдесят пятого года. Но почему вас это интересует?