поначалу в голову мысль, съездить в Саратовскую губернию, в имение Араповка, как раз на границе между Аткарским и Петровским уездами, где он сам имеет честь проживать в возрасте аж двух лет, отступила перед навалившимися заботами.
Окончив в семьдесят втором году Казанское пехотное юнкерское училище, основанное первого сентября шестьдесят шестого года, полковник Мезенцев, уже сорок четыре года состоял в офицерских чинах. В числе ста выпускников, он был произведен в подпоручики императором Александром вторым. Тем самым, которому совсем недавно присягали его товарищи по несчастью. А присягу принимали он, да еще такой же пережиток прежней эпохи, помнивший моду на густые бакенбарды, полковник Лямин. Выпущенный подпоручиком в семидесятом году из Петербургского Военно-Топографического училища, Лямин долго служил на Кавказе, потом был переведен в Туркестанский округ, в Ташкент. Прослужив в жарком климате Азии тридцать два года, Лямин вышел в отставку.
Служба у Порфирия Исаевича тоже не была ни легкой, ни приятной. На Шипкинском перевале он был ранен в грудь, долго лечился, потом по возвращению в полк долго тянул лямку ротного командира, а после смерти отца, уже, будучи подполковником, командиром батальона, вынужден был выйти в отставку, чтобы быть с матерью. В отставке он пробыл четырнадцать лет, в Японскую войну, его не тревожили, а вот в Германскую, в связи с большими потерями офицеров, военно-врачебная комиссия, признав его годным к трудностям походной жизни, вновь определила его в строй.
Еще, будучи командиром роты, Мезенцев, всегда был рачительным хозяином. Солдат он в довольствии никогда не ущемлял, заботился не только о строевой красоте своей роты, но и о том, чтобы солдаты всегда были сыты, сапоги были в исправности, фельдфебель и артельщики с кашеваром не могли вольничать с продуктами. Сапожник в его роте был всегда самый хороший в полку, имелись всегда и портной, цирюльник, плотник и столяр.
За время вольных работ, помимо отчисления в полк, оставалась всегда определенная сумма, для пополнения денег для приварка. Иногда Порфирий Исаевич, добавлял и свои деньги. Немного, но отличие в питании его роты от остальных рот полка, всегда имелось. И в лучшую сторону. Если обед, состоявший из двух блюд, был достаточно сытный, то вот ужин, на который по казенной раскладке отпускались только крупа и сало, был не очень хорош. Приготовлялся он в виде так называемой кашицы, к которой большинство старослужащих солдат даже не притрагивались; ее продавали на сторону. Кто мог - предпочитал купить на свои деньги ситного к чаю, а ефрейтора и унтера прикупали колбасы.
Находясь на излечении в Киевском окружном госпитале, Мезенцев пожаловался как-то, на столь скудный рацион соседу по офицерской палате, второго гренадерского Ростовского Принца Фридриха Нидерландского полка штабс-капитану фон Дицу. Тот, усевшись на табурет, стоявший рядом с кроватью Мезенцева, начал обучать его ротным премудростям:
- Оставляйте от обеда немного мяса, а если сможете сэкономить, то прикупите лишних фунтов пять. В пехоте конечно хуже чем в кавалерии. Экономию на сене и овсе не заведешь, но и у нас, если извернуться... Ну понимаете?
- В общем да.
- Заведите противень, чтобы жарить на нем мелко нарезанное мясо с луком. Иногда можно и чеснок добавить, кашицу с салом варите отдельно, а потом и всыпайте в нее поджаренное мелкими кусочками мясо. Очень даже вкусно получиться.
Тот же фон Диц, научил, как лучше использовать, чайные и приварочные деньги. Как лучше обустроить казарму, как экономить, с целью заведения тюфяков, чтобы солдаты не спали на голых досках нар. Мезенцев всегда пользовался этими советами и солдаты его роты, всегда отвечали на его заботу неподдельной любовью.
* * *
На Северной стороне, в палатке бивуака собрались по приказу полковника Мезенцева: полковой казначей - поручик Головатый, делопроизводитель по хозяйственной части, прапорщик Петенька Соловьев, квартирмистр, он же заведующий оружием, штабс-капитан Леонид Андреевич Безруков. Приглашены так же были полковник Лямин и пожилой поручик Сальников из летучего парка.
Обратившись к делопроизводителю по хозяйственной части, полковник сказал:
- Петя, не сочтите за труд, возьмите лист бумаги, необходимо записать то, что мы сейчас решим.
Воткнутая в горлышко бутылки, свеча бросала шевелящиеся блики света на бумагу, куда розовощекий прапорщик готовился записать результаты 'тайной вечери'.
После точного подсчета количества людей, запасов провианта, фуража, патронов, снарядов и гранат. После распределения кто, чем будет заведовать, перешли к вопросу финансов. Подсчет средств для выплаты денежного довольствия, столовых и квартирных денег, примерное сопоставление цен шестнадцатого года двадцатого века и пятьдесят пятого года века девятнадцатого, заняло три часа. Имевшиеся в денежном ящике полковые суммы, как и деньги, находившиеся на руках у солдат и офицеров, необходимо было обменять, на те которые имеют хождение в настоящее время. Об этом была сделана очередная запись Соловьевым.
Определение запасов обмундирования, позволили сделать еще одну запись. Переодев 'больно умных', артиллеристов, связистов, нестроевых и воспользовавшись некоторым запасом из полкового цейхгауза, позволяло надеяться о переобмундировке почти двух тысяч человек. С оружием было хуже. 'Подметя все сусеки', винтовок, карабинов и драгунок, наскребли только на полторы тысячи человек.
- На два батальона хватит. Завтра и приступим к переформировке батальонов на Северной стороне, если Ларионов договорится со здешним начальством. - Высказал общее мнение Мезенцев.
- Сколачивание и притирка в ротах, займет тоже некоторое время.
- Да и офицеров тоже будет нехватка, даже если поставить в строй тех, кого по ценности своих знаний, вывели за штат. - Озабоченно сказал Лямин.
- Ничего, на фронте по одному офицеру в роте бывало. Прапорщики, только-только после школы приходили, и пожалуйте в командиры роты. Но об этом, пусть у командира полка голова болит. - Ответил Мезенцев.
Самым больным вопросом, стал вопрос снабжения продовольствием находившихся в отделе батальона Логинова и батареи Маркова-второго. Без встречи с севастопольским начальством решить его было невозможно.
- А кто ответственен за обеспечение продовольствием гарнизона? За выдачу денежного довольствия? - задал вопрос поручик Головатый: - Начальник штаба? Какая вообще организация в гарнизоне?
- Я тут произвел некоторые расспросы, могу доложить, - покраснев сказал Соловьев.
- Говорите прапорщик.
- Для управления флотом и портами при главном командире имеют местом быть:
во-первых, Канцелярия Главного Командира, которая ведет переписку по всем делам;
во-вторых - Штаб, в который входит Канцелярия, Дежурство, Аудиторат, Гидрографическое и Медицинское отделения, Архив;
в-третьих, Интендантство, в которое входит Канцелярия, Комиссариатская и Кораблестроительная экспедиции, Ученый кораблестроительный комитет и Артиллерийская экспедиция.
Начальник штаба считался помощником главного командира по всем частям, входящим в состав штаба. Интендантство подчинялось обер-интенданту, который считался помощником главного командира по хозяйственной части. Вроде как Вы господин полковник при командире полка.
- Петя, да вы просто кладезь казенно-бюрократической лексики, а кто сейчас обер-интендант? - потирая виски, спросил Мезенцев.
- Я специально записал как что называется, а то боялся перепутать, Порфирий Исаевич. А обер- интендант сейчас, контр-адмирал Метлин Николай Федорович. Он еще инспектор ластовых команд, рабочих экипажей и арестантских рот. В общем, что-то вроде начальника тылового обеспечения и нестроевых команд.
- Ну вот завтра, часть вопросов после того как я переговорю с Ларионовым, придется решать с ним, если и с ним не получится, пойду к Нахимову.
