– Дышите воздухом, мальчики, дышите! – беспокоилась мама. – Чтобы кислородом зарядиться. А то сидите дома без кислорода.

– Мы уже надышались, – сказал Борис.

– Мы ходить устали, – сказал Глеб.

Никогда еще они столько не ходили. Складывались-раскладывались, как передвижная ширма.

– Действительно, слишком много с непривычки, – вступился Иван Павлович.

Как будто он заботится о н их больше, чем мама. Больше, чем Мышка.

Они уже почти дошагали до знакомого моста, когда навстречу показалась процессия каких-то странных людей. Но, наверное, в парке все можно. На мужчинах – или мальчишках – были шлемы и кольчуги; окружавшие их девицы, по-видимому, изображали русалок.

– И тридцать витязей прекрасных! – орал предводитель, размахивая бутафорским мечом. – Чредой из вод выходят ясных!

Меч бутафорский, потому что настоящим он бы так легко не размахивал. Да и вообще не бывает же в наше время настоящих мечей.

– И с ними дядька их морской! – отозвалась дородная русалка и громко чмокнула Морского дядьку.

Борис и Глеб смотрели на ряженых одобрительно: интереснее же встречать таких, чем нормальную публику. До сих пор все встречные глазели на них, а теперь они сами сливались со зрителями и глядели на неожиданный аттракцион.

Но предводитель, Морской дядька, заметив Бориса и Глеба, не дал им остаться зрителями. Аттракцион сошелся с аттракционом!

– Он если не развяжет, так разрубит! – прокричал он стих другого поэта и рубанул бутафорским мечом близнецов в средостение.

Выпад оказался так стремителен, что они и не попытались защититься.

Но в следующую секунду Борис ударил Морского дядьку своей сильной левой, Глеб достал сильной правой. Дородная русалка тащила Морского дядьку назад. Опомнился наконец и Иван Павлович.

– Хулиганство, – наскочил он на ряженых, – хулиганство! Думаете, вырядились, так и хулиганить можно?!

– Алик, перестань! – тянули Морского дядьку уже две русалки.

– Узлы надо разрубать! – орал тот уже прозой. – Кто разрубил узел? Диоген!

Его наконец оттащили.

– Он вас не ранил? – задыхалась Мышка. – Дайте посмотрю! Крови нет?

– Какая кровь? – засмеялся Глеб. – Ведь картонка же!

Все-таки Мышка сунула ручку под свитер, под рубашку и ощупала средостение. Горячая ее ручка не столько щупала – ласкала.

– Слава богу, крови нет! – подтвердила она.

Небольшая толпа издали сочувствовала.

– Совсем распустились... – доносилось. – Что же, что несчастье... ухоженные...

А Борис и Глеб были довольны. Во-первых, они дали сдачу, попали кулаками в упругое тело врага, так что в крови бурлило никогда прежде не испытанное упоение боем. Во-вторых, этот Морской дядька совсем неуч, хотя и набит стихами: Диоген не рубил узел и даже не завязывал, а разрубил узел Александр Македонский.

– А если бы и у нас мечи, вот была бы битва!

– Он бы заплакал, что двое на одного!

– А мы и безоружные! Хук слева, свинг справа!

– Вы у меня молодцы, мальчики! Мужчины! – расцеловала их Мышка.

А средостение не то что бы болело – но чуть ныло. Все-таки картон был плотный, а серебряная фольга изображала острие меча.

Средостение чуть ныло – и это была благая боль. Наверное, так же ныло бы место разреза после операции, если бы нашелся хирург, который нанес такой же удар – скальпелем. По всем правилам искусства, разумеется, стерильно и под наркозом, но так же решительно!

Действительно, некоторые узлы можно только рубить. Разом. Без колебаний.

Кто из них об этом подумал? Оба. Ну, может, чуть по-разному. Но брат брату в этом не признались.

Наконец они дошагали до машины.

– Не с нашей публикой можно в город выходить, – подвел итог Иван Павлович.

Разом присев, близнецы задвинулись на заднее сиденье.

– Да, мальчики, больше мы не гуляем! – подтвердила Мышка. – Разве что милиционера дадут для охраны.

Близнецы не спорили. Они устали. И просто от ходьбы, и оттого, что всего случилось слишком много.

– Надо просто на машине по городу кататься, – бодро предложил Иван Павлович.

– Могли бы и раньше, – грубо сказал Глеб. – Вы ж не предложили.

– Не догадался, – смущенно протянул Иван Павлович. – И ремонтировался. Недавно вот рессору менял.

Когда они снова вошли в свою привычную как раковина квартиру, их поразил устоявшийся запах – не поймешь, кухни ли, человеческих ли испарений – которого они годами не замечали, пока не вышли на свежий воздух.

А изумительная изумрудность, как когда-то пискнула Мышка, их обоев совсем не похожа была на зелень листьев. Или похожа – на цвет листьев, увядших, не пожелтев.

– С этим Дядькой морским получилось – прямо в сценарий, – вспомнил Борис.

– А мы допишем. Чтобы он свалился от нокаута.

– И чтобы, падая, отрубил русалке хвост.

– А под хвостом у нее ничего, даже колготок!

Творчество, единожды начавши, уже не остановишь.

Теперь они хотели сразу всего. Они вспоминали благую боль в средостении – и мечтали о хирурге, который решится разрезать узел. Ну, может, Борис вспоминал чаще. Но и желали они сохранить свою особенную конструкцию, чтобы стать звездами Голливуда.

Они как раз прошли по астрономии, что бывают двойные звезды. Почти все звезды одинарные, как Солнце, но наблюдаются – редко – и двойные, которые вращаются вокруг друг друга.

– Мы будем тоже – двойная звезда! – догадался Глеб. – Первая и единственная.

Красивый большой конверт из Калифорнии пришел на удивление быстро – не прошло и двух месяцев. Сценарный отдел студии «Фокс ХХ век» имел честь известить, что сам по себе сценарий, присланный мистерами Кашкаровыми, не соответствует уровню требований, принятых студией; однако идея вывести в фильме сиамских близнецов представляется интересной и плодотворной, и за использование ее студия платит, поскольку идея, по закону Соединенных Штатов, является охраняемой интеллектуальной собственностью. Студия предлагала 15000 долларов и спрашивала, через какой банк мистеры Кашкаровы предпочитают названную сумму получить.

Доллары ударили в головы.

Они могут, например, купить хорошую машину. На первое время держать Ивана Павловича за шофера, а потом компания, Дженерал моторс или Мерседес, переделает управление для них. Ради собственной рекламы.

Свою телекамеру обязательно. Чтобы репетировать и сразу смотреть на себя, учитывать ошибки. И рассылать пленки на студии.

Компьютер с хорошим принтером. Чтобы делать на нем новые сценарии и переводы. И Мышка сможет забросить свою машинку и брать заказы на компьютер – совсем другой уровень! Если только Мышка будет продолжать брать заказы, когда у них появится столько долларов.

И эти доллары заработали они сами! Среди маминых заказчиков нет ни одного, кто способен заработать столько. А уж про школьных учителей и говорить нечего. Смешная ситуация: отвечать урок учителю, который не способен заработать десятой доли того, что заработали ученики.

А ведь это – только задаток. 15000 – плата за идею сценария, но ведь после того как «Фокс» изготовит