С новыми силами Турецкий принялся за новое дело. Настроение было преотвратнейшее, не в последнюю очередь потому, что от нового дела за версту разило новыми неприятностями. «Ладно, прорвемся как-нибудь», — работа есть работа, уговаривал себя Турецкий.

Начал он со списка пассажиров. Трое австрийских граждан, сотрудников фирмы «Swarzkopf», сопровождающие груз оленьих рогов. Очень интересно… Сели в Москве, сошли в Вене. Этих пока в сторону. Немецкий адвокат Гюнтер Бакштейн, сопровождающий дипломатический груз. Сел в Москве, погиб. Вячеслав Кривинцов и Виктор Бобрышев, граждане России, сотрудники совместной российско-украинско- немецкой фирмы «W. A. Motor», сопровождали груз технологического оборудования для планового ремонта. Сели во Львове, в Вене не сходили, тела не обнаружены. Испарились. Груз «W. A. Motor» из Москвы в Мюнхен прибыл без сопровождения. Также технологическое оборудование для планового ремонта. Дальше — еще интереснее: Кривинцов и Бобрышев — фамилии вымышленные, по указанным в документах адресам означенные граждане отродясь не проживали. Австрийские пассажиры их подробного описания дать не смогли. Один — худой и высокий, другой — маленький и толстый, оба в кожаных куртках, все. «W. A. Motor» филиалов за пределами ФРГ не имеет, мелкая фирма, всего десять сотрудников, занимается ремонтом холодильного оборудования, ни о каких грузах там — ни сном, ни духом. Реальный груз — какой-то железный хлам для маскировки, списанные емкости для химических продуктов, а в них около миллиарда долларов наличными. Миллиарда?! И будьте добры, Александр Борисович, объясните сей феномен…

Да, еще четыре члена экипажа, сотрудники фирмы «Глобус», совершавшие регулярные рейсы по маршрутам Москва — Вена, Москва — Мюнхен, Москва — Франкфурт. Командир, второй пилот, штурман и стюард — все погибли…

Окончательных данных расшифровки «черного ящика» с погибшего самолета пока не было. Комиссия сделала только предварительные выводы, причем наши настаивали на диверсии и срабатывании взрывного устройства как причине катастрофы, немецкие же специалисты выдвигали версию о непрофессиональных действиях сопровождавших груз, приведших к разгерметизации хвостового отсека за пять минут двадцать секунд до столкновения с землей, плюс перевозка не установленного взрывоопасного груза и/или багажа.

У Турецкого в глазах рябило от технических терминов, которыми до неимоверной степени было перегружено заключение экспертов. Большинства из них он не понимал либо понимал лишь в отдельности, целостная же картина никак не складывалась. Конечно, это не беллетристика, но у него возникло ощущение, что спецы все же немного перестарались, очевидно, доказывая каждый свою точку зрения, за которой скрывается определенная политическая линия. Если бы комиссия пришла к единым выводам, текст заключения был бы гораздо более читаем.

Не надеясь разобраться в технической аргументации, тем более выяснить, какая часть комиссии, русская или немецкая, более беспристрастна, Турецкий решил исходить только из известных ему фактов наземного базирования, предоставив авиаспециалистам их законное право рвать друг у друга из пасти останки погибшего самолета.

А факты выглядели так: во-первых, перевозили не мешки с картошкой, а огромную кучу денег, почти миллиард долларов, это вам не игрушки, и открывать заднюю дверь, чтобы подышать свежим воздухом или пописать с высоты никто не стал бы. Во-вторых, два человека с борта куда-то пропали, что, выпали в тот самый открытый люк? И где они теперь? Лесные хищники растащили по своим берлогам? Не в Магаданской же области упали, в центре Европы! И, в-третьих, самолеты с такими деньгами просто так, по воле злого рока, не падают даже наши, российские… Кстати, вопрос: кому теперь достанутся все бабки и как это зависит от причины катастрофы? Надо уговорить Костю навести справки, а еще поинтересоваться у Питера, возможно, здесь интрига почище той, над которой я бьюсь, поделить свалившиеся с неба деньги — проблема более животрепещущая, нежели выяснять, откуда они взялись и почему упали…

Турецкий вызвал Маргариту и изложил ей суть проблемы, пусть отроет в каком-нибудь кодексе, негоже ему, Александру Борисовичу Турецкому, демонстрировать перед большим начальством свою некомпетентность в подобном вопросе.

Итак, двое сели во Львове, с липовыми документами. Предположим, что они каким-то образом причастны к катастрофе. Если кто-то хотел просто угробить самолет — проще и надежнее действовать на земле, если уж этот кто-то имеет возможность посадить на борт двух своих человек, он может подложить и бомбу. Однако весь фокус в том, как подобрать груз, кстати, подобрать-то его и не удалось… В принципе это, пожалуй, не так уж сложно. Захватить самолет, народу там немного, вдвоем вполне можно справиться, сбросить контейнеры в указанной точке на парашюте… Они, вообще-то, весят несколько тонн, лебедка хоть там есть… Нет, не похоже, фигня получается!

Турецкий сварил себе кофе: Маргарита куда-то вышла, и получилась бурда: разучился, совсем утерял сноровку за последнее время. Даже столовая ложка коньяка не помогла.

— Вернемся к нашим баранам, — сказал он вслух и потер виски, пытаясь стимулировать мыслительную активность. Выходит, бабки всероссийского масштаба, но эти двое, похоже, действовали на свой страх и риск, сперли что-то особо ценное, что могли унести в руках, и — ходу. А миллиард их не интересовал, так, что ли, — неподъемная ноша?

Их-то он, может, и не интересовал, а меня еще как интересует. Турецкий почти забегал по кабинету, настраиваясь на предстоящий авральный режим действий. Больше ничего я здесь не высижу, нужно трясти главу авиакомпании, пока всю душу не вытрясем, нужно параллельно постараться разыскать тех, кто сошел в Вене, те, скорее всего, случайные люди, но кто знает… Далее, нужно выяснить, откуда у двух пропавших липовые документы, и нужно поговорить с финансистами, как могла в одном отдельно взятом месте собраться такая сумма наличными, возможно, здесь вариантов не так уж много.

Зазвонил телефон. Маргариты все не было, Турецкий схватил трубку — звонил Грязнов.

— Опять Мефистофель? — поинтересовался он ехидно.