Не упуская из вида пса с голыми глазами, Наталья взяла за руки двух девочек, вывела их в коридор.

— Быстро в столовую. Каша остынет. Быстро-быстро!

Так же за руки насильно вывели еще несколько ребятишек.

— Вова, Антон, кому говорю, быстро завтракать! — Когда Наталья повернулась к двери, таща за руки упиравшихся двух девочек, в дверях, загораживая выход, стоял Кинг. Пес не понимал, зачем он это делает. Чем меньше становилось в комнате детей, тем острее он чуял опасность. Пес инстинктивно загородил выход из комнаты так же, как инстинктивно перекрывает плотиной пересыхающий ручей бобер, чтобы сделать себе заводь.

Наталья с детьми хотела обойти его. Пес подвинулся, не давая ей пройти. Сбоку каждое ее движение стерегли налитые злобой рыбьи глаза Майконга. Наталья отступила.

— Девочки, идите сами. — Пес не пускал никого. Кто-то успел протащить в комнату тарелку с кашей. Спаниель лакал так, что во все стороны летели белые брызги. Девочки визжали от восторга…

Не пропустил в комнату Кинг и другую воспитательницу. Та замахнулась на него тряпкой. Кинг зарычал. Наталья видела, как Майконг вскочил, заперебирал передними лапами, как перед прыжком.

— Таня, Таня, не надо, уйди, — крикнула Наталья. «Господи, они взяли нас в заложники, — поняла она. — Это знак… Найда тогда раненая в садике. И теперь… Венька… Ребенок. Все разрешится здесь… Где же Венька?…»

Через минуту входная дверь растворилась. По колено в клубах холодного воздуха шагнул не Венька, а незнакомый парень в кожаной куртке без шапки. Это был Шило.

— Вот вы где, Тузики-Бобики. — Цепкими суженными глазами он глядел сквозь детей и сквозь Наталью на развалившегося на полу белого сеттера. — Иес-с! Мы сделали это!

Шило махнул рукой на Кинга:

— Тим-Бим, ну-ка, подвинься!

Кинг зарычал. Парень остановился.

— Братан, пусти миром, — попробовал Шило обойти пса сзади.

Кинг развернулся, зарычал сильнее. Из коридора кроваво мерцали рыбьи глаза.

Все остальное Наталья видела, как в страшном сне. Парень вдруг вытащил пистолет. И в ту же секунду Кинг повис в прыжке, всем телом ударил парня в грудь. Того отбросило к стене. Блестящий черный предмет упал на ковер. Она не видела, как метнулись из коридора рыбьи глаза. Парень дергался, будто кто его держал и медленно пятился к выходу. В клубах пара, валившего из открытой двери, Наталья увидела, как на ноге у парня повис страшный пес. Парень вывалился наружу. Пес с рыбьими глазами отцепился. Он весь дрожал. С клыков капала желтая пена.

«Дети, он сейчас начнет их рвать…» Наталья бросилась назад, но в дверях опять наткнулась на Кинга. Он преградил ей дорогу. Он не пускал ее больше к детям. У входной двери ронял пену с клыков Майконг.

Наталья попятилась, боясь повернуться к Майконгу спиной. Пятясь, она спиной открыла дверь кухни. Перед тем, как захлопнуть ее, взглянула в коридор. Майконг сидел у порога, скалился.

Полчаса назад она видела в окно, за псами гнались на машинах и снегоходах. Слышала выстрелы в парке. Теперь в ее сознании эта картина: и разъяренный Майконг, и овчарка, не пускавшая ее в игровую комнату к детям, — сошлись в страшную мысль: «Они, как люди, все понимают. Чтобы спастись, взяли детей в заложники…»

Шило задом вывалился в дверь, сел на пол, ошалело, оглядываясь по сторонам. В тамбуре толпились только что подбежавший егерь, полковник Инчерин, охотовед. Рядом с Ломом топтались ему под стать трое молчаливых торпед и еще один худенький, в клетчатой куртке с быстрыми, как ртуть, глазами и стальной улыбкой. Это был Игорь. Малек, как они его звали. Не выспавшийся после дежурства Славик Неретин в штатском, но в милицейской шапке силился понять, что происходит. Снаружи у крыльца стояли патрульные с автоматами, подъехавшие солдаты.

Шило сидя глядел на стоявших вокруг него людей. Малек смотрел на него сверху вниз и гнусно блистал фиксами. Шило вскочил. Вгорячах он не чувствовал боли ни в прокушенной кисти, ни в разорванной Майконгом до белой кости голени.

— Дай ствол! — заорал он на Лома. Тот показал глазами на Славика:

— Остынь.

— Ствол, говорю!

Лом стал медленно расстегивать пальто. Шило кинулся к нему, вырвал у того из-под поясного ремня пистолет.

— Остынь, Витек. Там дети. — Егерь встал спиной к двери, преградив ему дорогу. Шило бы послушался, если бы не ухмылка этого Малька. Она обжигала больнее, чем клыки Майконга.

— Уйди, лапоть, — заорал на Веньку Шило. Ствол пистолета взлетел ко лбу егеря. Лом попятился к выходу. Он знал, в такие мгновения затмения напарник сеял вокруг себя смерть. — Уйди, уйди, сука!

Славик Неретин подшагнул сзади и коротко ударил Шило по руке. Пуля щелкнула в стену, осыпав всех осколками кирпича. От удара по прокушенной кисти Шило заорал. Торпеды молча бросились на Славика. Инчерин, зажав в руке пистолет, плашмя колотил их по головам. Лом ползал под ногами дерущихся, пытаясь дотянуться до пистолета.

ДэПээСники толкались в створе дверей, все сразу норовя прорваться в тамбур.

Когда они ввалились-таки в тамбур, братков оттеснили в дальний угол. Под дулами автоматов их поставили лицом к стене, ощупывали и надевали наручники. В суете никто, кроме егеря, не обратил внимания, как из свалки выскользнул Малек, прижался к стене. Он встретился взглядом с егерем. Венька сразу узнал эти глаза. Они смотрели на него тогда ночью с лодки и около туши убитой лосихи. Это был он, тот самый неуловимый фантом со стальной улыбкой. Он стрельнул глазами на дверь, где с автоматами у животов стояли двое милиционеров, перевел взгляд на распяленных у стены братков.

Вытащил из кармана куртки картофелину. Схватился за нее обеими руками и крикнул:

— Всех взорву!

И тогда егерь понял, что за картофелина у него в руке. В правой руке он держал гранату, в левой выдернутую из нее чеку.

Все, кто находился в тамбуре, замерли. Взгляды сошлись на зажатой в руке «картофелине». Было слышно, как за дверью звенел девчоночий голосок:

— Надо им хлебца покрошить, а то они с голоду умрут…

— Сняли с пацанов браслеты и на прогулку, — командовал Малек. — Живей, а то у меня пальцы окаменели.

Братки вперемешку с ДэПээСниками бросились из тамбура. За ними устремился и Малек. Сбежав с крыльца, он смешался с толпой. На лицах сквозили страх и растерянность.