– Бригадный генерал Сайрус Бун, Авраам Линкольн и Джефферсон Дэвис. Как вы уже, должно быть, знаете, Линкольн и Дэвис принимали участие в войне Черного Ястреба.
Журналистка расплылась от радости. Ну еще бы, усмехнулась про себя Энки, такие громкие имена!
– И последний вопрос, мисс Бекетт. Лейтенант Хадсон похоронен в Блэкхок-Холлоу?
Рик подался вперед, и Энни, вздохнув, ответила:
– Не знаю.
– Тогда позвольте задать вопрос иначе. Вы подозреваете, что останки лежат в земле мистера Магнуссона? – не отставала Олсен.
Бросив взгляд на Рика, Энни твердо сказала:
– Я не могу ответить на этот вопрос.
Рик отказался пустить телевизионщиков в Холлоу, однако разрешил им взять у себя интервью на скотном дворе.
Уговорив его ответить на несколько вопросов об истории его семьи, на что Рик согласился крайне неохотно, команда с телевидения снова принялась допрашивать Энни. Рик отошел в сторонку и стал смотреть, как Энни уверенно отвечает на вопросы, привычно глядя в камеру, и каждое слово, которое она произносила, было преисполнено глубокого смысла. Она уже не раз давала интервью, догадался Рик, и теперь пользуется подвернувшейся благоприятной возможностью придать своему расследованию широкую огласку. Рик как-то совсем упустил из виду, что Энни живет в мире, который сильно отличается от его мирка, и чувствует себя в нем легко и комфортно, и это ему не очень понравилось.
Она явно гордилась собой, равно как и телевизионщики, а Рик боролся с обуявшим его гневом, ломая голову над тем, что замыслил Декер и всю ли правду открыла ему Энни. Могла и не сказать. Она умела при необходимости что-то недоговорить, о чем-то умолчать.
После того как команда с телевидения отбыла восвояси, Энни вернулась в дом.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – открывая холодильник, спросила она Рика, стоявшего у нее за спиной.
– Конечно.
Она протянула ему банку с содовой, и взгляды их встретились. Энни поспешно отошла, и Рик почувствовал стеснение в груди.
– Энни, нам нужно поговорить.
– Я знаю.
– Твой солдат... Хадсон. Он похоронен на моей земле? Энни стояла в одном углу кухни, а Рик в другом, словно два боксера на ринге.
– Все возможно, – осторожно ответила она, взвешивая каждое слово. – Я не знаю, где он похоронен, клянусь тебе.
От ее уклончивого ответа у него все в душе перевернулось.
– Но ты так считаешь.
– Мне начинает так казаться.
Что ж, он дал ей возможность пооткровенничать, однако она ею не воспользовалась. Придется оставить эту тему и сделать то, что он решил. В несколько глотков прикончив содовую и чувствуя, как газированная вода устремилась в желудок, Рик со стуком поставил пустую банку на стол и схватил ключи.
– Куда ты собрался? – с тревогой спросила Энни, когда он был уже на пороге.
– В город, позже увидимся.
– Рик, подожди!
У входной двери он остановился. Он приказывал себе не останавливаться, однако ноги не послушались. Энни подошла, легонько коснулась рукой его спины, и Рик обернулся.
– Пожалуйста. – В глазах ее застыла мольба, и Рик выругал себя за то, что уходит от Энни, а самое главное, за то, что злится на нее. – Постарайся понять. Для меня это очень важно. Я хочу восстановить доброе имя Льюиса.
– Еще бы понять почему.
– Потому что этого требует справедливость! Как можно...
– Я знаю. Этого парня оболгали, я это понял. Но я никак не могу понять, почему он так много для тебя значит. Объясни мне, Энни.
Энни отступила в сторону.
– Потому что он мой родственник. Потому что, кроме меня, у него никого нет. Потому что Августина Хадсон искала своего сына тридцать лет, а я считаю, что во имя любви матери к сыну я обязана восстановить справедливость.
– Но это еще не все. Что это даст тебе самой? Как улучшит твою жизнь, Энни?
Глаза Энни потемнели сначала от боли, потом от гнева.
– Ты считаешь, что я воспылала страстью к мертвецу? Да как ты можешь так думать, Рик, после того, что между нами недавно произошло?
Взгляды их встретились.
