схватить рыбу в момент приводнения. Только какой истинный спортсмен пойдет на это? Тави с Протеем по очереди делали попытки поймать летучую рыбу. Один выгонял ее из воды, второй, получая сигналы загонщика, мчался по поверхности. Им не везло: каждый раз рыба вылетала то справа, то слева от охотника или же на несколько метров впереди. Увлеченные состязаниями, дельфины далеко уклонились от курса ракеты и наконец совсем исчезли в синей сверкающей дали.

Прошло полчаса, а дельфины почему-то все не возвращались. Я сбавил обороты двигателей. Костя предложил мне поднять сторожевую бочку и осмотреть горизонт. Я не стал спорить. Высоты я не боюсь и всегда не прочь покачаться в бочке из тонкой проволоки, помещенной на конце двадцатиметровой складной конструкции. Я увидел дельфинов сразу милях в десяти. Они шли к нам на предельной скорости. Я уже хотел сказать Косте, чтобы он спускал меня, как, бросив случайно взгляд в сторону от дельфинов, заметил характерные всплески. Наперерез Протею и Тави, пожалуй, с еще большей скоростью шла стая косаток. Вторая стая стремилась отрезать дорогу к ракете с другой стороны, и еще несколько косаток наседали сзади. Услышав о косатках, Костя мигом все понял. Через несколько минут, «срубив» мачту, мы уже неслись на выручку. Ракета ревела, перелетая с волны на волну. Костя сидел за штурвалом, вобрав голову в плечи, словно приготовившись к прыжку. Я смотрел вперед под защитой ветрового стекла, по правде говоря, не представляя, что мы сможем сделать с таким количеством косаток. Сквозь рев, шум и плеск до моего слуха донеслось:

— Ружье! Бери!.. Осел! В левом рундуке!

Я не обиделся на «осла» и поспешно вытащил карабин, стреляющий отпугивающими гранатами. Как жаль, что не было ампуломета или оружия еще посерьезней!

Костя вел ракету на самый большой отряд косаток. До него было еще около мили, но я не вытерпел и выстрелил.

Костя кивнул.

— Правильно! Пали еще. Пусть почувствуют, что мы с ними не намерены шутить.

Действительно, мы должны были сбить их с толку, предупредить, что их ждут неприятности. Я подумал, что было бы очень хорошо, если бы это были «культурные» разбойники, уже имеющие понятие об огнестрельном оружии, а не «дикари» — те вряд ли поймут значение поднятого мною шума.

— Стреляй! — орал Костя.

Мы были уже в двухстах метрах от ближних косаток.

— Еще!

Я нажимал на спуск. Шумовые гранаты лопались в воде и в воздухе несколько в стороне от косаток. Все же они отвернули в сторону и скрылись под водой, уходя от «Мустанга».

Костя крикнул что-то предупреждающее. Я не расслышал, но понял смысл команды, когда больно ударился о борт, брошенный на него инерцией: ракета круто развернулась. Костя повел ее на другой отряд, но уже сбавив скорость и дав Тави и Протею подойти поближе к борту, под защиту моей «артиллерии».

Второй отряд косаток тоже уклонился от встречи, скрывшись под водой.

Костя включил гидрофон и спросил, не было ли среди косаток Черного Джека. Тотчас последовал ответ, что Джек находится в третьем замыкающем отряде и что они слышат их сигналы в миле отсюда.

— Голоса их звучат угрозой. Мы не знаем их языка. Все же понятно, что они что-то затевают. Следует нам напасть первыми. Дайте нам убивающий огонь!

Дельфины рвались в драку. Они просили электрические гарпуны. По беспечности мы не взяли это необходимейшее оружие.

Узнав, что и у нас самих нечем драться с косатками, дельфины предложили немедленно уходить к острову.

— Бежать! — возмутился Костя. — Мне стыдно перед «Мустангом»! Ни в коем случае! Они не посмеют напасть. Только вы держитесь у борта и без глупостей.

— Посмеют!

— Ну, это мы еще посмотрим. По правде говоря, мне было жаль Черного Джека, когда его травили, но сейчас, если он посмеет…

На экране видеофона появился Лагранж. Он сегодня нес дежурство по острову. Выслушав Костино сообщение, француз потер руки.

— Счастливцы, вам удалось встретиться с самим Джеком! — воскликнул Лагранж, сильно жестикулируя. — Первый случай за последние две недели. Как жаль, что у вас нет метателя для ампул и даже просто ампул! Возможно, вам посчастливилось бы гораздо больше, нежели ребятам с «Кальмара». Держитесь, я сейчас вышлю к вам всю эскадру ракет, и нахальный Джек будет взят под стражу. Советую не подходить к нему особенно близко и не демонстрировать агрессивных намерений. Я бы на вашем месте продолжал брать пробы воды, это собьет его с толку. Помимо ракет, поднимаю в воздух «Колымагу», набитую снотворным. — Лагранж помахал рукой и исчез.

Мы находились в пятидесяти милях от плавучего острова. Ракеты могли подойти только через полтора часа, учитывая сборы, конечно, в том случае, если мы будем держаться на месте. Вся надежда была на «Колымагу». Но неожиданно стала портиться погода: ветер усилился и появилась облачность. Косатки скрылись, вернее, их трудно было различить на большом расстоянии среди белых гребней волн.

Барометр падал с утра, к вечеру ожидались довольно сильный ветер и волнение, да этому никто не придавал особого значения. У нас всегда дует ветер и океан гонит бесконечные гряды волн. А «Мустанг» рассчитан на борьбу с ураганом любой силы. В крайнем случае он может перейти на подводное положение и переждать бурю на глубине пятнадцать — двадцать метров.

Развернув ракету против ветра, мы держались почти на месте. Наши разведчики время от времени сообщали о положении противника. Через несколько минут после разговора с Лагранжем косатки оставались на прежнем расстоянии от нас. Затем стали удаляться. Соответственно мы прибавили скорость. Противник применил свою излюбленную тактику, так, по крайней мере, нам показалось вначале. Джек, думали мы, рассредоточил свой отряд.

Костя сказал:

— Сейчас пойдут в разные стороны, и опять мы останемся с носом. Если бы удалось определить курс Джека! — Он сказал в гидрофон: — Следите за Большим Убийцей. Мы пойдем за ним в погоню и захватим его, как только подойдут ракеты и летающая лодка. Вы же не отходите дальше двадцати метров.

— Знаем, — ответил кто-то из дельфинов. — Они возвращаются.

— Куда?

— К нам.

— Что за ерунда!

— Непонятно.

— Не могут же они напасть на «Мустанга»?

— Нападают! Поют песню смерти…

— Для кого?

— Для меня, Протея, тебя, Ива.

— Ну, это мы еще посмотрим! — крикнул Костя. Ветер завыл в ушах, и «Мустанга» чуть не накрыло волной. Костя круто развернул наш кораблик и включил двигатели на полную мощность.

Когда я догадался нажать на кнопку с надписью «Полная герметизация» и нас накрыла прозрачная кабина, Костя посмотрел на меня.

— Вот не было печали! — сказал он радостно. — Ты слышал — Джек запел песню смерти. Никогда не слышал ничего подобного! Я включил запись. Вот будет сюрприз для нашего старика.

Облака закрыли небо.

Лагранж передал, что ракеты вышли, а «Колымагу» готовят к вылету и через несколько минут она поднимется в воздух. Летят Петя Самойлов и его друг Ки.

— Я бы на вашем месте не трогал сегодня «Колымагу», — сказал Костя. — Ветер так посадит ее на воду, что ей не взлететь.

— Возможно, и я рассуждал бы так же, на вашем месте, — засмеялся Лагранж и, глянув в сторону, добавил: — Они уже поднялись.

Слушая диалог между Лагранжем и Костей, я с минуту перестал наблюдать за морем и когда бросил взгляд на побелевшие валы, то увидел огромное тело косатки, скользившее в пене в каких-нибудь ста