Костя первый нарушил молчание.

— Хотел бы я знать их намерения, — сказал он.

— Такие миграции крабов из воды на сушу вещь обычная. Но я тоже не понимаю, чем их привлек базальтовый да еще плавающий остров, — ответил Петя.

— Теперь держись, ребята, — воскликнул Костя весело, — нашей аварийной команде хватит работы! Сейчас заговорят «ящики Пандоры».

Внезапно погасли луны. Горели только цепочки огней на рефрижераторах да на главной аллее.

— Ну, что я говорил! — Костя схватил меня за плечо. — Слушай.

Из моего ящичка, висевшего на шее, послышался ясный голос Лагранжа, призывающего все население острова собраться на Большой совет.

После десятиминутного совещания мы снова пришли на ананасную плантацию. Перед нами стояла задача — охранять электрические кабели и очистить всю прилегающую к ним зону от крабов. Первым делом мы, конечно, нашли новые повреждения: теперь уже изоляция была обглодана в трех местах.

Вспыхнули луны и аварийные прожекторы, от нестерпимо яркого света резало глаза. Очень скоро крабы исчезли под землей. Лагранж забыл, что мы имеем дело с ночными животными. Пришлось создать «сумерки», крабы повылезали из нор и принялись за уничтожение растительности и всего, что поддавалось их хитиновым челюстям.

Незаменимой помощницей оказалась Пенелопа. Мы взяли ее как транспортное средство, она довольно ловко справлялась с контейнерами весом до трехсот килограммов, доставляя их на туковый завод. Но очень скоро, наблюдая за нами, она научилась ловить крабов и даже доставать их из нор и делала это лучше нас — ей нечего было бояться оранжевых клешней.

Трудясь, мы больше не испытывали возбуждения и подавленности: видимо, у нас уже выработался иммунитет против непонятного воздействия; сказывалась также и направленность действий большого коллектива людей, и бодрая ритмичная музыка, которая разносилась над островом. К нам вернулось хорошее настроение, и недавние неприятности были позабыты. Так мы трудились часа три, как вдруг Пенелопа не вернулась с тукового завода.

Костя выразил горячее желание отправиться на поиски «железной дамы», но мы с Петей Самойловым воспротивились такому явному намерению увильнуть от работы.

— Хорошо, — подозрительно покорно согласился Костя, — идите хоть вдвоем и оставьте меня с поверженным, но еще не уничтоженным врагом.

Только теперь я понял, что ловко попался на удочку. Но делать было нечего. Петя не был знаком со схемой управления у Пенелопы, и я, сопутствуемый Костиными пожеланиями удачи, отправился на розыски.

На большой аллее, ведущей к промышленному комплексу, двигались роботы. С левой стороны с грузом, с правой — порожняком. В полумраке это шествие производило довольно мрачное впечатление. Здесь еще больше бросались в глаза человеческие черты, которыми, пo традиции, наделяли роботов конструкторы.

В этот удивительный вечер все чувства были напряжены, и привычное приобретало черты необычайного. Меня поразило, что роботы шли в ногу, на равных дистанциях, как солдаты, закованные в противолучевую броню. Что-то очень похожее я видел в одной исторической хронике. В воинственном шаге не было ничего страшного. Ритм и дистанцию им задали, чтобы избежать давки при разгрузке контейнеров. Я искал в потоке человекообразных машин нашу красавицу Пенелопу.

Большинство роботов щеголяли сероватыми фосфоресцирующими покрытиями и броскими номерами на спинах. Пенелопа сегодня «надела» зеленый костюм. Ее бы я сразу увидел и не в такой многочисленной компании.

По сторонам аллеи слышались голоса, мелькал свет фонарей. Роботы с грузом выходили из боковых тропинок и вливались в общий поток. Я не нашел Пенелопы и у приемных люков тукового завода.

На набережной уже не было крабов. Появились дельфины и блокировали все подступы к острову. Я возвращался по берегу, направляясь к ремонтному ателье в надежде найти резервного робота под зарядкой. Неожиданно меня окликнул Тави серией коротких приглушенных свистов. Это было и приветствие, и приглашение выслушать интересную информацию. Я взял гидрофон, спустился по откосу пляжа к самой воде, потрепал его за плавник и спросил, где он пропадал и что случилось в лагуне. Куда исчезло все ее население?

— Был Великий Кальмар!

— Где? В лагуне?

— Близко! Очень близко!

— И все бежали?

— Все были здесь. Всех сковал страх.

— Ты не знаешь, где он сейчас?

— Там, где всегда. Ушел. Было очень страшно. Еще неделю назад такое сообщение вызвало бы у меня только ироническую улыбку, сейчас я отнесся очень серьезно к услышанному и, сопоставив с нашими переживаниями, допускал, что мы подверглись какому-то сильному психическому воздействию, хотя не исключено, что Тави ошибался: могло быть, что причина тому не мифический Кальмар, а полчища крабов. Что мы знаем о них? Я высказал Тави свои сомнения и услышал длинную и непонятную тираду, должно быть полную обидной иронии. Он не стал терять время на ее перевод, в запасе у него было еще одно важное сообщение, которым ему не терпелось поделиться со мной. За этим он и окликнул меня, да я отвлек его своими наивными расспросами и сомнениями. Тави, стараясь сохранять спокойствие, уже в более медленном темпе сообщил, что на дне, под самым островом, появилось странное существо, излучающее свет.

Я обрадовался, что первый получаю такую потрясающую информацию, и спросил:

— Великий Кальмар?

Тави был на этот раз терпелив. Наверное, решив раз и навсегда отучить меня от глупых вопросов по поводу «Великого», он очень долго втолковывал мне сущность этой загадочной личности. Из всех этих пространных объяснений я понял, что никто из ныне живущих существ, обитающих в океане, не видел Великого Кальмара. Что его можно увидеть лишь на мгновение перед смертью.

Я сделал вид (совершенно безуспешно), что понял непознаваемую сущность Великого Кальмара, и попросил продолжать рассказ о новом странном существе на дне лагуны. Наверное, Тави устал. Я добился от него только самых общих сведений о «светящемся существе», которые сводились к тому, что «оно, это существо», окраской напоминает светящихся креветок.

— Хорошо, я обязательно передам это на пост, — сказал я.

Тави понял меня и внезапно уже совершенно спокойно прощелкал: «Иди посмотри сам».

Он прочитал мои мысли. Прежде чем поднимать шум, отвлекать людей от неотложного труда, не лучше ли вначале самому убедиться, угрожает ли новая опасность острову, или к нам просто пожаловал кто-нибудь из глубин по своим неотложным делам.

— Так это не кальмар? — спросил я.

— Нет, нет… Это… это… как ты… — ответил терпеливый Тави.

Терять время на расспросы не стоило, потому что Тави на многие вещи имел свою точку зрения, иногда он приводил совершенно невероятные сравнения.

Шагах в десяти стояла колонка со снаряжением для аварийных случаев, и я побежал к ней, надел маску, грузы, взял фонарь и прыгнул в лагуну.

Тави медленно увлекал меня в глубину. Одной рукой я держался за его плавник, в другой у меня был зажженный фонарь. Пучок света пробивал в черной толще длинный-предлинный туннель. Иногда в него заплывала рыба и металась, не имея сил выйти за магические грани, мелькали падающие крабы. Нас перегнал большой отряд дельфинов; они приветствовали нас громким пощелкиванием. Под водой было очень шумно, слышались вибрация машин во чреве острова, стук, шаги роботов, голоса дельфинов, рыб, характерное мурлыканье крохотных кальмаров, проносящихся где-то в темноте, и еще сотни звуков, сливающихся в неповторимый звуковой фон океана.

У самого дна Тави остановился. У меня под рукой нервно вздрагивала его нежная кожа. Я осветил дно. Между камнями и рощицами водорослей копошились желтые крабы. Мне показалось, что все они