— Когда-то, но не теперь.
— Но я ведь буду в смертном сне, поэтому ничего… не почувствую. — В следующее мгновение его глаза закрылись.
— Ангус!.. — Склонившись над ним, Эмма взяла его лицо в ладони. Он уже не дышал. Уже ушел. У нее защемило сердце. Мысль о том, что она может потерять его, казалась невыносимой. — Ангус, я люблю тебя.
Положив голову ему на грудь, Эмма наконец-то дала волю слезам. Она никогда не сможет причинить Ангусу зло. Всего за какую-то неделю он помог ей многое постичь. Теперь она знала: хорошие и достойные люди, такие как он, оставались такими же и после смерти. Она слишком долго жила с ненавистью в сердце, но сейчас поняла: ей следует жить не ради мести, а ради любви. И эта любовь заставит ее сделать все возможное для того, чтобы спасти любимого.
Тут в окне показалось солнце, и Эмма поспешно оттащила Ангуса в наиболее темный угол и загородила ширмой. А потом начала мысленно вызывать Остина, но тот не отвечал.
После того как Эмма умылась, ей принесли завтрак. Она в очередной раз попыталась заговорить с прислужниками вампиров, но они по-прежнему хранили молчание.
А к полудню, когда она уже запаниковала, наконец-то отозвался Остина.
«Эмма, я здесь».
«О, слава Богу! Где ты был?»
«Спал, прости. Мы искали вас до самого рассвета. Потом я решил, что в течение дня ты в безопасности, и позволил себе прикорнуть».
«Остин, вы должны найти нас до наступления вечера».
Она взглянула на кол, лежавший на полу, и вспомнила ужасную просьбу Ангуса. Ах, ей даже не хотелось об этом думать!
«Эмма, мы устроили в Киеве штаб-квартиру. Вчера нас было десять, и мы прочесали местность радиусом в две сотни миль. В течение дня работаем только мы с Дарси. Но я знаю, как сузить круг поисков».
«Звучит вдохновляюще. — Эмма мерила шагами комнату. — Чем могу помочь?»
«Оставайся на связи. Мы начнем движение, и вскоре я пойму, приближаемся мы или удаляемся. Если будем удаляться, я поверну в другую сторону. Посмотрим, что получится».
Остаток дня они с Остином провели, играя в путешествия Марко Поло. Когда выяснилось, что юг — неверное направление, Остин двинулся на запад. И это сработало.
«Вы, вероятно, недалеко от Карпат, — заметил Остин. — Через горы есть четыре перехода. Начну с того, что ведет на юг».
Вскоре Остин обнаружил, что ошибся переходом. Ему пришлось возвращаться, чтобы проверить другой.
«Торопитесь!»
Эмма то и дело нервно смотрела в окно. Солнце клонилось к западу.
«Думаю, на этот раз мы вышли на правильный путь! — прозвучал радостный голос Остина. — Как только вампы проснутся, я сообщу им, и мы сможем найти вас».
Эмма взглянула на ширму, за которой лежало тело Ангуса.
«Будет слишком поздно. Вы нужны сейчас, Остин».
Он немного помедлил с ответом.
«Эмма, мы стараемся изо всех сил, но я не могу ничего обещать».
«Я понимаю».
Вскоре Эмма поняла, что лампочка больше не светит. Когда проснется Остин, в комнате будет темно. Она прошла за ширму и присела возле него на корточки. Он казался совершенно безобидным...
Она дотронулась до его щеки.
— Ангус, я знаю, что ты не хочешь жить с чувством вины. — Она сделала глубокий вдох. — Но я не могу этого сделать. Не могу тебя убить. — Ее глаза наполнились слезами. — Даже если это будет означать мою собственную смерть.
Глава 22
Приняв решение, Эмма приготовилась — залезла в кадку, намылилась и облилась холодной водой из ведра. Потом постирала свое нижнее белье и повесила на ширму просушить. После чего сняла с кровати тонкий матрас и, подтащив к ширме, положила его рядом с Ангусом.
В одной рубашке Эмма села на матрас и стала ждать, когда погаснет последний лучик солнца. Минута проходила за минутой, и комната медленно погружалась во мрак.
То и дело поглядывая на оконце, Эмма видела, как солнце на западе опускается все ниже и ниже, и вместе с его заходом она теряла присутствие духа. А что, если она совершает ужасную ошибку? Что, если Ангус совершенно потеряет над собой контроль и набросится на нее, как то чудовище, которое убило ее мать?
Ее охватила паника, и она, вскочив с матраса, подобрала с пола кол и положила его рядом с собой. На случай, если придется сразиться с обезумевшим зверем.
Но этого, конечно, не произойдет. Наверняка Ангус будет очень осторожным — как всегда.
Тело Ангуса вдруг дернулось, и от глубокого вдоха грудь его расширилась. Эмма прижала ладонь к его груди и сквозь тонкий хлопок футболки почувствовала мощные удары сердца. Как странно, что с заходом солнца его сердце внезапно просыпается к жизни.
Внезапно он схватил ее за руку и с силой сжал. Эмма невольно поморщилась от боли. И она даже не заметила, как это случилось, — движение было молниеносным. Затем глаза его распахнулись, и это были глаза хищного животного.
— Ангус, что с тобой? — Сознавал ли он, что это она, Эмма?
Опрокинув ее на матрас, он склонился над ней, и из горла его вырвался жуткий звериный рык.
— Ангус!.. Это я, Эмма! — воскликнула она.
Он в недоумении заморгал, и его свирепый взгляд сменился выражением ужаса.
— О Господи... — пробормотал он, отстранившись. Ангус уселся на пол рядом с ней. Тело его сотрясала дрожь, а боль от прорезавшихся клыков заставляла то и дело морщиться.
«Боже, какие они у него острые!» — подумала Эмма, невольно зажмурившись.
Тут Ангус испустил громкий крик, и в этом крике было столько боли и отчаяния, что Эмма не выдержала — открыв глаза, она протянула к нему руки.
— Ангус, милый...
— Нет! — Он со стоном откатился в сторону и вонзил клыки в свою руку. Тело его по-прежнему сотрясала дрожь.
Эмма обняла его за плечи и прижала к себе. Его дрожь постепенно стихала, и он, запинаясь, прошептал:
— Я... я боялся, что убью тебя.
Она прижалась щекой к его плечу.
— Не могу смотреть, как ты калечишь себя.
— Лучше себя, чем тебя, — сказал он со вздохом и повернулся к ней лицом. Эмма заметила, что его клыки ушли в десны. — Но я выиграл лишь немного времени. О, я ужасно голоден...
Она коснулась ладонью его щеки.
— Все в порядке, милый. Все будет хорошо. Я люблю тебя, Ангус Маккей.
Он взглянул на нее с удивлением.
— Возможно ли это? Ведь я чуть не набросился на тебя как дикий зверь!..
— Но не набросился же. Даже страдая от боли и голода, ты продолжаешь оберегать меня. Ты самый прекрасный мужчина из всех, которых я когда-либо знала.
— О, Эмма... — Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. — А я люблю тебя, Эмма. Очень люблю. — Рука его задрожала, и он опрокинулся на спину. — Проклятие, я слишком слаб.
Эмма улыбнулась. Он-то, может, и слаб, но его признание в любви наполнило ее ощущением собственной силы и уверенности в себе. Пристально посмотрев на него, она сказала:
