— О, девочка... — Он тяжело вздохнул. — Ты не должна так смотреть на меня.
— А я... и не смотрю. — Эмма отвернулась. Она чувствовала, что щеки ее пылают, а сердце гулко бьется в груди. — Думаю, нам лучше вернуться домой, — пробормотала она, не глядя на Ангуса.
Он подошел к ней ближе и тихо сказал:
— У тебя так громко стучит сердце...
Она взглянула на него.
— А у тебя глаза горят красным огнем.
Он снова вздохнул.
— Эмма, ты должна признать, что у нас с тобой действительно свидание.
Тут Ангус провел ладонью по ее щеке, и корзина с продуктами, которую она держала, упала на землю. В следующее мгновение он привлек Эмму к себе и впился поцелуем в ее губы.
Он пил этот поцелуй как чудеснейший из напитков, он крепко прижимал ее к себе, словно пытался навсегда запомнить возникавшие при этом ощущения, он поглаживал изящные изгибы ее бедер, наслаждаясь каждым прикосновением к ее телу. А потом, на мгновение отстранившись, он стал легонько покусывать ее шею в том месте, где бился пульс. Она же тихонько стонала, и ее стоны еще более усиливали его желание. Эти стоны и запахи ее тела туманили его разум, лишая способности мыслить; сейчас он мог лишь испытывать радость и восторг, а также — голод и вожделение, терзавшее его все сильнее.
С хриплым стоном он вновь припал к ее губам, и на сей раз Эмма ответила на его поцелуй почти без колебаний. И в тот же миг Ангус ощутил нестерпимый жар в паху; весь вечер он боролся с возбуждением — начиная с того момента как она уселась на него в квартире Остина Эриксона, — но теперь, когда он почувствовал, что Эмма отвечает на его ласки, ему стало ясно: он больше не сможет себя сдерживать.
Обхватив ее округлые ягодицы, Ангус крепко прижал ее к бедрам. В ту же секунду Эмма прервала поцелуй и, громко вскрикнув, чуть отстранилась. Тревога в ее глазах должна была насторожить, но Ангус, находясь во власти сладострастия, ничего не замечал.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Эмма, — проговорил он хриплым голосом.
Глава 9
— Нет! — Она решительно оттолкнула его.
«Господи, о чем он?.. — ужаснулась Эмма. — Заняться любовью... с мертвым?» Однако следовало признать, что ничего «мертвого» в нем сейчас не было. А его эрекция — она прекрасно это почувствовала — казалась очень даже живой. Да и в самом Ангусе не было ничего отталкивающего. О Боже, помоги ей! Будь он обычным смертным, она бы давно сорвала с него одежду. Но, черт подери, он ведь вампир!
Эмма попятилась.
— Я
— Но я тебе не враг. — Его глаза пылали. — Ты мне уже не доверяешь?
— Доверяю... наверное. Но мы с тобой еще даже не стали друзьями. А чтобы стать любовниками... О, это слишком быстро.
— Друзья так не целуются, как целовались мы.
— Мы увлеклись, только и всего. Это... это был просто поцелуй.
Ангус нахмурился.
— Нет, не просто поцелуй. Хочешь, напомню?
— Нет-нет, не надо! — Она повернулась и подхватила с земли корзинку. — Ты ведь сам сказал, что близится рассвет. А ведь нам еще нужно вернуть продукты и платье, а потом возвратиться в Нью-Йорк, и еще надо... — Эмма тараторила без умолку, лишь бы не думать о том, что наделала.
— Эмма... Довольно, помолчи!
Она кивнула и сделала глубокий вдох, переводя дыхание. Взглянув на Ангуса, увидела, что огонь в его глазах побледнел. Слава Богу...
— Ты готов?
— Эмма, я хочу знать, что ты чувствуешь. Она деланно рассмеялась.
— Задавать такие вопросы — это не слишком по-мужски, верно? Разве мужчинам нравится говорить о чувствах?
— Но у тебя-то чувства есть. Ты очень любила своих родителей, а сейчас ты со всей страстью отдаешься работе.
— Ангус, пожалуйста!.. — Эмма вскинула руку. — Не надо об этом. Я не знаю, что чувствую. Даже не знаю, что думать. Не могу поверить, что сейчас делала... это. Я не должна была...
Он посмотрел на нее с грустной улыбкой.
— Девочка, ты с самого начала к этому шла.
— Нет, мы с тобой слишком разные. Мы не можем...
— Я всегда поступал так, как подсказывало мне сердце. Поэтому не избежал сожалений и разочарований. Но о встрече с тобой я никогда не стану сожалеть.
Сердце у нее в груди болезненно сжалось. В этом мужчине было все, о чем она мечтала, за исключением одного: он не был живым в полном смысле этого слова. Но при этом его можно было бы назвать бессмертным. Как могла она с этим смириться?
— Скажи мне, Эмма, убедил ли я тебя по крайней мере прекратить убийства? Ты веришь, что меня беспокоит твоя безопасность?
— Мне... мне нужно поразмыслить над этим. Да, теперь я знаю, что ты за меня беспокоишься. Я постараюсь действовать осторожнее. И буду более разборчива. Потому что теперь я знаю, что среди вас есть благородные и добрые...
Он кивнул.
— Наконец-то хоть что-то сдвинулось с места. И еще ты должна знать: я всегда буду защищать тебя и всегда буду к твоим услугам.
Ее глаза обожгли непрошеные слезы. Уже много лет не слышала она подобных слов. Не слышала с тех пор, как погибли ее родители.
— Буду с тобой откровенна, Ангус. Если я узнаю, кто те ублюдки, которые убили моих родителей, я их из-под земли достану.
— И я помогу тебе в этом. — Он протянул ей руку. — Договорились?
— Договорились. — Эмма пожала его руку. Ангус привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— А теперь идем. — Он обнял ее, и все вокруг померкло.
Проклятие! Кажется, он влюбился. За четыреста девяносто три года в облике вампира он редко получал удовольствие от поцелуев. За ними почти всегда стояла жажда крови или желание что-то себе доказать. Эмму же он целовал совсем по другой причине. Его привлекала эта женщина, вот и все.
И что это был за поцелуй! Казалось, мужчина его лет мог бы вспомнить сотни подобных моментов, но Ангус, как ни старался, ничего подобного не припомнил.
Когда он доставил Эмму в квартиру Остина, она настоятельно попросила, чтобы он оставил ее одну. Его беспокоило, что она сожалеет о случившимся. Черт, его и самого мучили сомнения. Но не относительно того, что чувствовал. Он знал, что Эмма глубоко тронула его душу, но не был уверен, что имеет право ухаживать за ней. И вообще, как могли бы развиваться подобные отношения?
Добившись от нее обещания не выходить на охоту в одиночку, Ангус телепортировался в дом Романа. Как только материализовался в холле, сработала сигнализация.
В тот же миг из гостиной выскочил Коннор с палашом наголо, а из кухни — Йен.
— А... это ты... — Йен отвернулся и направился обратно в кухню. — Давно пора научиться сначала звонить.
— Почему ты здесь? — спросил Ангус, пристально глядя на Коннора. — Ты ведь сейчас должен охранять Романа и Шанну, разве не так?
— Они здесь. — Коннор взглянул на него с некоторым раздражением. — Ты не явился на мессу, поэтому мы все пришли сюда, чтобы увидеться с тобой.
— Месса? — Ангус поморщился. — Я... совсем забыл. Был занят.
— Мы в курсе. — Коннор едва заметно усмехнулся. — Около часа назад позвонил Жан-Люк и поведал
