Было еще не поздно уехать, но я не мог заставить себя развернуть машину. Небо горело алым и желтым: солнце садилось за горизонт, оставляя горы в угрюмой черноте.

Я вышел из машины и направился к дому по мягкой траве. От росы туфли сразу промокли. До меня снова донесся запах хвойных деревьев с гор. Кричали цикады, плел кружево песен соловей. Вечерние звуки и запахи придали мне сил, и я поднялся на крыльцо, соображая, что сказать Саванне, если она сама откроет дверь. Или что сказать ее новоявленному мужу. Пока я стоял столбом, не зная, на что решиться, ко мне, помахивая хвостом, подбежал ретривер.

Я вытянул руку. Мокрый язык прошелся по моей ладони раз-другой, после чего пес развернулся, сбежал по ступенькам и направился куда-то за дом, по-прежнему дружелюбно помахивая хвостом. Подчиняясь тому же зову, что привел меня в Ленуар, я сошел с крыльца и последовал за моим четвероногим проводником. Припав к самой земле, почти распластавшись, пес прополз под нижней перекладиной забора и потрусил к амбару.

Как только ретривер вбежал в распахнутую дверь, из амбара показалась Саванна с большими прямоугольными брикетами сена под мышками. Лошади с выгона поскакали к ней легким галопом, когда хозяйка начала бросать сено в кормушки. Я продолжал идти к ней. Отряхиваясь, Саванна повернулась снова идти в амбар и случайно глянула в мою сторону. Она машинально сделала шаг, другой и словно вросла в землю.

Несколько долгих секунд ни один из нас не двигался. Когда наши взгляды встретились, я подумал — все-таки нельзя сваливаться людям на голову. Предупреждать надо. Я хотел что-нибудь сказать, но в голове было пусто. Я стоял столбом и смотрел на Саванну.

Воспоминания нахлынули волной, все сразу, и я отметил, как мало она изменилась со времени нашей последней встречи. Как и я, Саванна была одета в джинсы и футболку, испачканные землей, и поношенные ковбойские сапоги. В этом небрежном рабочем костюме она была еще милее. Волосы у нее стали длиннее, но щелочка между передними зубами, сводившая меня с ума, осталась прежней.

— Саванна, — начал я наконец.

Пока я не заговорил, Саванна стояла, словно зачарованная, но при звуках моего голоса на ее лице расплылась широкая улыбка чистейшего удовольствия.

— Джон! — крикнула она.

— Очень рад снова тебя увидеть.

Она помотала головой, словно не веря глазам, и снова уставилась на меня. Убедившись, что я не мираж, она кинулась к воротам и выскочила из кораля. Через секунду я оказался в ее объятиях. Переполняемая радостью, Саванна прижалась ко мне теплым упругим телом, и на мгновение все снова стало прежним, словно между нами ничего не изменилось. Я хотел бы обнимать ее целую вечность, но едва она отодвинулась, иллюзия исчезла, и мы снова стали чужими. На лице Саванны явственно читался вопрос, который я задавал себе всю дорогу.

— Что ты здесь делаешь? Я отвел глаза.

— Не знаю. Мне нужно было приехать.

Саванна не стала уточнять. В ней явно боролись любопытство и нежелание выяснять наверняка. Я отступил на шаг. В темноте угадывались чуть лоснившиеся неясные силуэты лошадиных спин и крупов. Я чувствовал, как анестезия радости проходит и возвращается боль последних дней.

— Мой отец умер, — прошептал я. Слова, казалось, брались из ниоткуда. — Я приехал прямо с похорон.

Саванна осталась безмолвной, но выражение ее лица смягчилось невольным сочувствием, которое так притягивало меня когда-то.

— О, Джон… Мне так жаль, — пробормотала она. Саванна снова приблизилась ко мне, и на этот раз в ее объятиях не было поспешности. Когда она отстранилась, ее лицо оказалось наполовину в тени. — Как это случилось? — спросила она, не отнимая руки, которой я завладел.

В ее голосе слышалась искренняя печаль. Я помолчал, не в силах вместить последние два года в одно предложение.

— Это долгая история, — наконец сказал я. При свете, падавшем из распахнутой двери амбара, можно было разглядеть, как на лице Саванны едва уловимо сменялись воспоминания, которые она хотела бы похоронить навсегда. На ее левой руке блеснуло обручальное кольцо. Меня словно холодной водой окатило, и я мигом вернулся в настоящее.

Саванна заметила выражение моего лица.

— Да, — сказала она. — Я замужем.

— Извини, — сокрушенно сказал я. — Мне не нужно было приходить.

К моему удивлению, она легонько махнула рукой — мол, ничего особенного.

— Все нормально, — сказала она, склонив голову. — Как ты меня нашел?

— Городок-то маленький, — пожал я плечами. — Спросил кое-кого…

— И тебе так просто сказали?

— Я умею быть настойчивым.

Это прозвучало неуместно; мы оба не знали, о чем говорить. С одной стороны, мне очень хотелось стоятьч здесь и беседовать обо всем, что случилось в нашей жизни с тех пор, как мы расстались. С другой стороны, я ожидал, что из дома вот-вот появится ее муж и либо пожмет мне руку, либо вызовет на дуэль. В наступившей тишине послышалось тоненькое ржание. Через плечо Саванны я видел четырех лошадей, опустивших головы в кормушку, полускрытых темнотой и наполовину освещенных светом ламп амбара. Три другие лошади, включая Мидаса, смотрели на Саванну, гадая, почему хозяйка о них забыла. Саванна кивком показала на них через плечо:

— Им тоже нужно дать сена. Сейчас время кормежки, им уже не терпится.

Я кивнул. Сделав несколько шагов, Саванна остановилась в воротах и обернулась:

— Хочешь мне помочь?

Я нерешительно посмотрел на дом. Она проследила за моим взглядом.

— Не волнуйся, — сказала она. — Его нет. А мне твоя помощь будет очень кстати.

Ее голос звучал как-то слишком ровно. Я не знал, как понимать такой ответ, но кивнул:

— С удовольствием.

Подождав, пока я пройду, Саванна закрыла за мной ворота и указала на кучку навоза:

— Смотри, куда ступаешь, а то туфли испачкаешь.

— Постараюсь, — вздохнул я.

В амбаре она принялась подхватывать охапки сена и складывать все это добро мне на руки.

— На, брось в другие кормушки, а я возьму овса.

Я сделал, как она сказала, и лошади тут же подошли жевать сено. Подоспела Саванна с двумя ведрами.

— Ты им лучше дай место, а то сшибут ненароком.

Я отступил. Саванна повесила ведра на изгородь, и первая группа лошадей потрусила к ним. Саванна наблюдала за ними с нескрываемой гордостью.

— И часто их кормят?

— Дважды вдень. Кормежка — ладно, ты не представляешь, какие они неуклюжие! Телефон ветеринара у нас на скоростном наборе.

Я улыбнулся:

— Сколько же с ними хлопот!

— У-у-у… Лошадь — это как якорь. Без помощника никуда не выберешься, даже на выходные.

— Родители помогают?

— Иногда, если мне очень нужно. Но папа стареет, к тому же есть большая разница — заботиться об одной лошади или о семерых.

— Поверю тебе на слово.

В теплых объятиях ночи, под цокот цикад я упивался покоем этого уединенного жилища, пытаясь как-то упорядочить лихорадочный галоп собственных мыслей.

— Именно в таком месте я тебя и представлял, — сказал я наконец.

— Я тоже, — отозвалась Саванна. — Но жить здесь гораздо труднее, чем я себе представляла.