Об эпизоде с Рудневым рассказала в своих воспоминаниях Э. Г. Герштейн, много лет принимавшая в хлопотах об А. Н. Гумилеве самое деятельное участие. (Ходила в Прокуратуру, добывала письма в его защиту и мн. др.) См.: Э. Г. Герштейн. Мемуары и факты (об освобождении Льва Гумилева) // Russian Literature Triquarterly, № 13, 1976, с. 646, а также журнал «Горизонт», 1989, № 6, с. 57:

«Летом 1953 г. мы были на похоронах художника А. А. Осмёркина. К Ахматовой подошел архитектор Лев Владимирович Руднев, строивший тогда здание Московского университета на Ленинских Горах. Он сказал ей, что часто встречается с К. Е. Ворошиловым, который запросто называет его «борода». Руднев предложил свое посредничество для хлопот о Л. Н. Гумилеве. Анна Андреевна выждала еще некоторое время. В январе-феврале 1954 г., в Москве, она решилась воспользоваться предложением Руднева»25. Через него она передала свое письмо К. Е. Ворошилову. Письмо это теперь известно. В 1994 году, в № 3 (5) альманаха «Шпион» оно опубликовано факсимильно. Тут же помещены и записка Руднева, и ответ – отрицательный! – Генерального прокурора Руденко Ворошилову. (Опубликовал эти документы А. И. Кокурин под заглавием «Отчаяние меня разрушает…».)

(О своих отношениях с Л. Н. Гумилевым Э. Г. Герштейн пишет также в мемуарах «Лишняя любовь» – «Новый мир», 1993, №№ 11 и 12.)

Никакого особого постановления ЦК о поэзии Ахматовой, вынесенного будто бы в 1925 году, – не существовало. Ссылаюсь на сборник, составленный Карлом Аймермахером: «В тисках идеологии… 1917–1927» (М.: Книжная палата, 1992). В сборнике появилась пронумерованная редакцией целая серия документов о политике партии в литературе. Так, например, на эту тему под № 45 напечатаны соображения «Общества старых большевиков», где подвергнуты порицанию «явно чуждые нам осколки буржуазно- дворянской литературы типа Ходасевичей, Волошиных, Бальмонтов и К°», а заодно и «неустойчивые мелкобуржуазные писатели, так называемые «попутчики», более… или менее… чуждые идеологии и психике рабочего класса». Далее: «Эти писатели иногда даже выдаются за поэтов революции (статьи тт. Осинского и Коллонтай об Ахматовой)». Анна Ахматова упоминается, и притом совершенно между прочим, и в партийном руководящем документе (№ 55), порицающем Воронского: зачем он дозволяет своим сторонникам, «вроде Осинского», провозглашать «Ахматову лучшей писательницей». В 1925 году под заглавием «О политике партии в области художественной литературы» 1 июля в «Правде» была опубликована резолюция ЦК против тех тенденций, которые, по мнению руководящего партийного органа, проникли в литературу как результат новой экономической политики (НЭП'а) и осмеливаются противопоставлять себя идеологии пролетарской. Основана резолюция была на документах, приведенных выше и им подобных. Ни одного конкретного писательского имени здесь, однако, упомянуто не было – так, не упомянута и Анна Ахматова.

Судя по разговору Анны Андреевны со мною 19 февраля 1954 года, – о Постановлении ЦК 1940 года, т. е. о прямом запрете сборника «Из шести книг», ей известно не было, хотя неудовольствие начальства новой книгой она ощущала. (См. «Записки», т. 1, с. 234.)

Литераторы Е. И. Катерди (1902–1958), В.М.Саянов (1903–1959) и А. Л. Дымшиц (1910–1975) в ту пору были членами Правления Ленинградского отделения Союза Писателей.

Официальный отчет об этом собрании, составленный секретарем ленинградского обкома Н. Казьминым, появился в печати без малого через сорок лет. См. публикацию Т. Домрачевой и Т. Дубинской-Джалиловой во втором выпуске журнала «Вопросы литературы» за 1993 год.

Борис Леонидович создал сокращенный вариант для одно-вечернего спектакля. Но «Фауст» в переводе Пастернака не был поставлен ни в одном театре и ни в каком варианте.

По-видимому, ошибка; может быть – вчера?

Так и случилось. Письма разрушили легенду о прочной и надежной дружбе Карамзиных к Пушкину и сделали явной приверженность молодежи обоих домов, Карамзиных и Вяземских, к Дантесу. См. с. 187.

«Реквиема».

Ее жизни не хватило. А я – дожила. Оба стихотворения: «И вот, наперекор тому» и «Немного географии» напечатаны в 1974 году в сб. «Памяти Анны Ахматовой». Paris: YMCA-Press, с. 23 и 11, а потом, в 76-м – в опубликованных там же «Записках», т. 1, с. 105 и 65.

Впервые в Советском Союзе оба стихотворения напечатаны Р. Тименчиком в журнале «Даугава», 1987, № 9 и М. Кралиным в «Знамени», 1987, № 12. Затем в т. 1 моих «Записок» (М., 1989, с. 58 и 97. В настоящее время стихи эти публикуются во всех сколько-нибудь полных сборниках стихов Ахматовой. См. например «Узнают…» или «Двухтомник, 1990», т. 1.

Пользуюсь случаем исправить свою ошибку: в стихотворении «Немного географии» следует читать – «Атбасар», а не «Ак». И чужую: в стихотворении «И вот, наперекор тому», напечатанном в «Двухтомнике, 1990», – следует:

а не «чтобы».

Следователи сталинского времени.

Ту же мысль, развернутую более подробно, см. на с. 465.

О Марии Сергеевне Петровых см. 131.

В одном из своих писем к Анне Андреевне из Японии, где Николай Николаевич побывал в командировке в 1927 году, он, объясняя прозвание «Акума», сообщал:

«…когда я немного познакомился с японским языком, мне твое имя «Акума» стало казаться странным; думалось, оно должно иметь значение. Я спросил одного японца, не значит ли что-нибудь слово – «Акума» – он, весело улыбаясь, сказал: – это значит: злой демон, дьяволица, если принять женский род и наше понимание. Очевидно, Вольдемар знал смысл этого слова. Возможно, что где-нибудь на «его» Востоке именем этим обозначался какой-нибудь бог, или дух – но во всяком случае, – зла». (См.: И. Н. Пунина. Из архива Николая Николаевича Пунина. – Альманах «Лица». 1. М. – СПб.: Феникс-Atheneum, 1992, с. 440.)

Фридочка – Ф. А. Вигдорова. О ней см.³⁰⁹

31 мая 1954 года «Правда» сообщала, что накануне, 30 мая, в Москве на Красной площади состоялись «парад и демонстрация представителей трудящихся в честь всенародного праздника трехсотлетия воссоединения Украины с Россией».

Ольга Афанасьевна Гдебова-Судейкина (о ней см. «Записки», т. 1, «За сценой»: б) скончалась в Париже в ночь с 19 на 20 января 1945 года.

убийство (англ.).

Я провела около полутора месяцев в Голицыне (когда Анны Андреевны там уже не было) и вернулась в Москву 9 января 1955 года.