таким делам слуга. – Мне подготовить все необходимые вещи, как и в прошлых случаях?

– Да, Бакстер, пожалуйста, сделай все что нужно, ты ведь сам знаешь… – Граф постарался изобразить беспечную улыбку, заметив тревогу в глазах преданного слуги. – Не стоит беспокоиться, все должно закончиться благополучно. Но в Мелверн-парк я действительно вернусь не скоро.

Он хотел добавить «если вообще вернусь», но побоялся искушать судьбу. Глупо разыгрывать из себя бесстрашного смельчака, когда предприятие предстоит и в самом деле опасней некуда.

Последующие за роковой ночью несколько дней Катрин прожила словно в тумане. Никогда еще время не тянулось для нее так невыносимо медленно, даже когда она с отцом находилась в Консьержери. Доставив юную леди в особняк Кемпбеллов, граф Мелвернский исчез из ее жизни. Выезжая вместе с сестрой в свет, Катрин надеялась встретить Джейсона на каком-нибудь балу или в театре, но, по-видимому, его не было в Лондоне, а расспрашивать о его местонахождении Вирджинию девушка не решалась. Больше всего она страдала оттого, что не могла ни с кем поделиться своими мыслями, тревогой за судьбу отца. Иногда Катрин мучительно хотелось рассказать сестре о событиях в Мелверн-парке, выплакаться на ее груди и, хотя бы на короткое время, найти успокоение. Но ведь в таком случае пришлось бы выложить Вирджинии всю правду о цели своего приезда в Англию. А если после этого сестра с презрением отвернется от нее, не сможет простить, что она сразу не доверилась ни ей, ни маркизу Энтони? Была у Катрин и другая боль, которая день ото дня все сильнее терзала ее душу, – боль от сознания того, что она отдала свою честь человеку, который считает ее низким, жалким существом. Со стыдом вспоминая произошедшее, Катрин корила себя за легкомысленность. Ведь даже если бы Джейсон и не узнал о ее истинных намерениях, то все равно после той ночи наверняка перестал бы уважать. Хотя и сам Стенфилд вел себя весьма неподобающим образом: под предлогом заботы о ее репутации он заманил ее в спальню и соблазнил. А она? Поддалась так быстро, что графу даже не пришлось ее уговаривать.

«Ну почему, почему я сделала это?» – много раз Катрин задавала себе этот мучительный вопрос. И не находила на него ответа, потому что в ее сердце не было сейчас и десятой доли того чувства к графу Стенфилду, что она испытывала до той кошмарной ночи. Казалось просто немыслимым, что она могла влюбиться в этого ужасного человека. Теперь, зная, насколько Стенфилд может быть жесток, Катрин не могла избавиться от страха, который поселился в ее душе. В руках графа сейчас находилась судьба отца, да и ее собственная. Как он распорядится ее тайной? Катрин убеждала себя, что из уважения к ее отцу Джейсон не станет доносить на дочь. И все же каждое утро с замиранием сердца ждала, что за ней придут, чтобы отвести в тюрьму как шпионку враждебной Франции.

Однажды, возвращаясь с Вирджинией с прогулки по Сент-Джеймскому парку, Катрин увидела перед особняком Кемпбеллов незнакомый экипаж. По торжественным лицам слуг было понятно, что случилось нечто особенное. Сперва она испугалась, но, увидев, как лицо дворецкого расплылось при их приближении в добродушной улыбке, успокоилась.

Войдя в гостиную, сестры так и замерли на пороге: в кресле перед большим мраморным камином сидел, потягивая бренди и беседуя с маркизом Энтони, их отец, граф Анри де Шатовье. Живой и невредимый. Он почти не изменился, только несколько новых морщинок пролегло на его благородном лице.

Целую неделю Катрин чувствовала себя самой счастливой на свете. Ее любимый отец снова был рядом, в безопасности, а его бунтарский дух не сломило даже пребывание в тюрьме Консьержери. Вирджиния радовалась не меньше сестры – ведь она уже и не надеялась когда-нибудь снова увидеть свою семью в полном составе. Светские балы и приемы пока что оказались забыты. Все свое время сестры посвящали заботам об отце, бесконечным разговорам и воспоминаниям о былых временах.

В один из вечеров Кемпбеллы должны были отправиться на прием в резиденцию принца Карлстон-хауз, от которого нельзя было отказаться. Вирджиния собиралась взять с собой и Катрин, чтобы представить ее влиятельным особам. Но накануне раута граф де Шатовье задержал младшую дочь после обеда, как-то странно посмотрел на нее и ласково попросил:

– Пожалуйста, дорогая моя, не уезжай сегодня никуда с сестрой. Нам с тобой нужно серьезно поговорить, а откладывать этот разговор больше нельзя.

Катрин кивнула, потому что просьбы отца всегда звучали для нее приказом. Анри де Шатовье принадлежал к тем людям, с которыми трудно было не согласиться, если они на чем-то настаивают. Но внутренне она вся сжалась. Неужели отец все-таки узнал о ее предательстве? Он пока еще ни разу не обмолвился о том, что ему что-то известно, и все же… Такие стойкие роялисты, как граф де Шатовье, были готовы скорее умереть, чем пойти на сговор с врагами короля. Найдется ли в его любящем сердце оправдание для дочери, едва не опозорившей честное имя семьи ради того, чтобы спасти ему жизнь?

Катрин так нервничала, что не смогла скрыть волнение от отца. Усадив ее рядом с собой на диван, Анри де Шатовье приобнял девушку, слегка взъерошил ее аккуратно завитые локоны и с понимающей улыбкой сказал:

– Не нужно так волноваться, доченька, ведь я не собираюсь за что-то тебя ругать. Нам нужно обсудить один очень интересный вопрос.

– Что обсудить, папа? – с тревогой спросила Катрин. – Разве мы еще не обо всем переговорили за то время, что ты находишься в кругу семьи?

– Нет, не обо всем. – Граф де Шатовье улыбнулся странной улыбкой, невольно насторожившей Катрин. – Самой важной темы мы еще даже не коснулись. И, надеюсь, что самой приятной.

У Катрин отлегло от сердца. Значит, отец все-таки ни о чем не догадывается, а все остальное не важно. Но тут граф задал ей вопрос, от которого девушке чуть не стало плохо:

– Почему за всю неделю ты ни разу не упомянула про графа Стенфилда?

– Что? – У Катрин пересохло во рту. – Как… как ты сказал, папа?

– Мне следовало спросить об этом намного раньше, но я ждал, что ты сама мне обо всем расскажешь, – с легким упреком произнес он. – Неужели ты разучилась доверять мне, Катрин?

– Ты познакомился с графом Стенфилдом! – Катрин в ужасе всплеснула руками. – Но, Боже мой, когда и как это случилось?

– Это известие привело тебя в смятение, да? Что ж, понимаю. Граф Стенфилд рассказал мне, что, перед тем как он отправился во Францию, вы немного повздорили…

– По… повздорили?! Это он так тебе сказал?

– Мне известно также и то, что это он помог тебе бежать в Англию, а потом опекал тебя все это время.