развлечений для молодежи. Все только и делали, что вспоминали лучшие времена, проклинали революцию и осуждали европейских монархов, за то, что те не торопятся объявлять войну режиму Директории. От этих старых дворян с их пресными разговорами веяло безнадежностью и унынием. А Катрин, в ее двадцать с небольшим лет, так хотелось нормальной, веселой жизни, полной интересных событий и встреч! Отец девушки, бывший граф Анри де Шатовье, принадлежал к числу самых непримиримых противников нового режима. Он напрочь разорвал отношения с теми из своих приятелей-аристократов, кто лояльно относился к Директории. Шатовье вел себя так, что порой дело даже доходило до абсурда. Граф настолько ненавидел все новое, что запрещал дочери носить платья с завышенной талией, что вошли в моду в Париже, и делать прически в греческом стиле. Он также отказал двум женихам, просившим руки Катрин, лишь потому, что молодые люди предпочли службу новому режиму прозябанию в нищете и бездействии.

Впрочем, последнее обстоятельство мало огорчало девушку. Она вовсе не горела желанием соединить свою судьбу с одним из тех, вечно недовольных зануд, которые были частыми гостями в доме отца.

Именно этот старый дом да несколько малодоходных ферм составляли ту малую часть обширных владений семьи де Шатовье, которую не конфисковали во время революции. В отличие от многих дворян у Катрин осталась хотя бы крыша над головой. Но жизнь под этой крышей казалась девушке однообразной и безрадостной. Хотя сейчас она отдала бы все на свете, чтобы оказаться в поместье и чтобы рядом был ворчливый и привередливый, но любящий ее отец…

– Ну вот мы и приехали, моя дорогая гражданка Шатовье. – Бегающий взгляд бесцветных маленьких глазок Жана Лакруа, одного из доверенных людей Барраса, остановился на лице Катрин. – Дальше вы отправитесь без меня. Постарайтесь не забывать моих инструкций. Когда окажетесь в Лондоне, вас разыщет наш человек и назовет имя англичанина, которого вы должны будете расположить к себе. И помните: в вашем распоряжении всего лишь месяц! Дольше этого времени гражданин Баррас не сможет держать в тайне пребывание вашего отца в Консьержери.

– Иными словами, я должна буду вернуться во Францию до первого июня?

– И непременно с нужными бумагами на руках… Ну, довольно, к нам уже идут. С этого момента вы начинаете играть свою роль.

Подбежавший кучер распахнул дверцу кареты. Лакруа спрыгнул на землю и направился к какому-то человеку. Видимо, это был капитан небольшой яхты, которую Катрин заметила раньше. Потянувшись, девушка не спеша выбралась вслед за Лакруа, чтобы осмотреться и размять затекшие ноги. Было холодно. Дующий с моря ветер леденил кожу. Но Катрин это даже нравилось. Здесь, на открытом пространстве, она чувствовала себя гораздо лучше, чем в тесном экипаже, а временное отсутствие Лакруа дало возможность вздохнуть свободнее.

Катрин окинула взглядом берег: то здесь, то там виднелись рыбацкие домики, смотревшие в никуда темными глазницами окон; белели в рассветных сумерках паруса яхты. Катрин посмотрела на светлеющее небо. Рассвет! Как давно она не встречала пробуждающееся солнце! Сердце вдруг забилось часто-часто, и Катрин даже на секунду испугалась, что своим шумом оно спугнет начинающийся день.

Звонкий смех прервал размышления девушки, и чья-то рука коснулась ее плеча.

– Бедное дитя, вы, видимо, так измучились в дороге, что не слышите, о чем говорят над вашим прелестным ушком. Ну, ничего, сейчас мы переберемся на мою посудину, и вы отдохнете. Положите руку мне на плечо, мадемуазель, я перенесу вас в лодку.

Приятный голос вернул Катрин к действительности. И теперь девушка с интересом разглядывала высокого незнакомца.

– Зачем? – растерянно спросила она. – Зачем меня куда-то переносить, ведь я и сама в состоянии идти!

– Чтобы вы не замочили своих стройных ножек и не вздумали разболеться, моя недогадливая мадемуазель! – игриво проговорил капитан. И, не дожидаясь ответа, ловко подхватил Катрин на руки. Это показалось девушке несколько странным, но действия незнакомца были так решительны, что ей даже в голову не пришло протестовать.

Минуту спустя и сама Катрин, и сундучок с вещами уже находились в лодке. Распрощавшись с Лакруа, мужчина сел на весла, и лодки поплыла к небольшому парусному судну. Мерно покачиваясь на волнах, лодка удалялась все дальше и дальше, а Лакруа, все еще стоявший на берегу, уже не казался девушке таким уж опасным. Напротив, теперь этот человек напоминал ей марионетку из кукольного театра. Хотя Катрин прекрасно понимала, что сама является лишь пешкой в чужой игре, бесчестной и жестокой. Даже мужчина, сидящий сейчас напротив, получил небольшую роль в пьесе Поля Барраса. Ведь капитан яхты даже не подозревал, что переправляет на берега Альбиона не несчастную жертву преследований нового режима, а самую настоящую шпионку.

Внимательный взгляд синих глаз встретился со взглядом Катрин, заставив девушку потупить взор. Она решила, что при желании капитан смог бы прочесть, что творится у нее в голове, но тут же облегченно вздохнула, поняв, что на самом деле этот мужчина вовсе не интересуется ни ее прошлым, ни планами на будущее. Скорее всего он просто подметил ее чисто женский интерес к себе. В принципе, здесь нет ничего удивительного: конечно, капитан знает, что привлекателен, и хочет проверить, действует ли его обаяние на молоденькую француженку. И все-таки Катрин стало немного не по себе: не попытается ли этот мужчина воспользоваться ситуацией?

– Позвольте, я помогу вам подняться по трапу, – предложил капитан, когда лодка достигла высокого борта яхты. Он нахмурился, заметив, что его пассажирка испугана. – Послушайте, мадемуазель, – твердо сказал он, – на этой посудине находится всего шесть человек команды, включая меня, и я могу поручиться, что ни один из нас не обидит вас за то время, пока вы будете здесь находиться. Даю вам слово джентльмена и дворянина.

– Дворянина? – удивленно переспросила Катрин. – Так вы… вы не простой капитан?

– Я был капитаном шесть лет назад, ~ потеплевшим голосом объяснил он. – Тогда яхта постоянно курсировала между английскими и французскими берегами, но с тех пор многое изменилось. Моя «Маргарита», впервые за столько лет, покинула брайтонский порт только ради того, чтобы вы могли спастись от преследований врагов.

– О, простите меня, ради Бога, – Катрин хотелось провалиться сквозь землю от смущения, – я не собиралась обижать вас…

– Ничего страшного, давайте лучше поторопимся, пока нас не заметила береговая охрана, – нетерпеливо проговорил капитан, беря в руки вещи девушки и подталкивая ее к веревочному трапу.

Катрин машинально делала все, что ей велели, умирая от усталости. Но когда капитан распахнул перед юной пассажиркой дверь маленькой дамской каюты, та не смогла сдержать удивленного возгласа. Ей