– С чего ты взял? У нас есть симпатичная альтернатива слева. Тебе нравятся кувшинки?

– Смотри внимательнее.

Дэн принялся разглядывать картину. На третьей секунде он всё-таки догадался: – Угол обзора зрителя с правой стороны плато?

– Именно.

– И всё? По-твоему, этого достаточно, чтобы сделать вывод?

– Если мы верим картинам как посланию от человека с карт-бланшем на руках, то в них нет случайностей. Тем более, что случайностей не бывает.

– А если мы не доверяем картинам?

– У тебя есть другое объяснение происходящему в южной комнате?

Дэн опустил лицо. Рональд встал, склонился над ним, чтобы не скрести затылком по потолку. Взял из его неподвижных рук картину и опять бережно завернул в черную бумагу.

– Мы и в теории редко о таком слышим. Это почти сказка, – тихо сказал Дэн.

– Но, согласись, эта сказка очень похожа на правду. – Рональд прислонил картину к стене. – Два рукава одного Потока по отношению друг к другу параллельные миры; и если Тэа родилась после разделения в «левом» рукаве, то переход в «правый» автоматически делает ее мимикридом, но не создает временного парадокса. Потоки всё еще обладают общим истоком, обычное правило искажается и Тэа может оставаться у нас дольше установленного лимита.

– Но это означает, что она помогает своему миру стать Дельгом.

– Скорее, она помогает нашему общему миру обрести будущее.

– Но она тоже станет Дельгом... Я не смог определить, когда появился ее «спектр», но она впервые рожденная. Если это случилось после разделения, от нее вообще ничего не останется.

Тэйси отвернулся.

– Будем надеяться, что это не так. Что она лишь потеряет начальную инкарнацию. Вместе с воспоминаниями о пережитом.

– А если нет? Постой... Может, поэтому я ничего не вижу? Мир еще слишком зыбкий, невозможно просчитать, что и как сложится хотя бы через сто лет. Или мы просто застряли в «левом рукаве» – тогда мне и видеть нечего? – Байронс замотал головой. – Тано, всё это даже теорией назвать сложно!

– Полагаю, что-то из этого уже стало нашей реальностью.

Дэн шумно вздохнул, как набегавшийся пес.

Что-то задвигалось за стеной, они услышали вопросительные голоса. Потом всё стихло, и из-за поворота появились Тэа и Алекс.

Ее трясло и качало, словно после Перехода; Райн следовал за ней на полшага позади, готовый в любой момент оказаться на подхвате. На мгновение она задержалась, пока он выкручивал над ее головой запасной люк, затем на удивление прытко вскарабкалась по опустившейся лестнице и исчезла в дожде. Алекс последовал за ней.

Люк закрылся.

Дэн бесшумно выругался и принялся раскачиваться взад-вперед. Рональд уселся на намокший табурет. Спустя какое-то время в коридор высунулся оперировавший Тэа врач и жалобно посмотрел в запертый люк. Дэн, не прекращая раскачиваться, подал ему знак, что всё в порядке.

– Не знаю, что за фокус сотворил Райн, но я обязательно выясню. – Врач чихнул и скрылся в комнате.

Рональд пнул табурет Байронса. – Всё же интересно, а что же Алекс...

– А что же Ростов... – перебил Дэн. – А что же Изабелла... А что же Элинор, черт побери.

Тэйси пнул табурет во второй раз. – Хватит ныть. Меня, честно говоря, совершенно не заботит, насколько происходящее соответствует нормам. Что меня заботит, так это частности. Тэа. И Алекс.

Дэн перестал раскачиваться. Поводил носом из стороны в сторону. Затем встал и ушел к Охотникам. Он вернулся