и его группа вернулись в лагерь. На смену заступил ливень, продолжавший неистово строчить по мокрым соснам. Отправив к Горам новую команду, Дэн разогнал ребят сушиться и пить чай с асамией. Они разбрелись по свободным комнатам и зашептались о произошедшем накануне. «Операционная» по-прежнему была занята.

Больше всего Дэну хотелось остаться одному. Семь часов под дождем – мысли размокли и повисли, как сонные караси. Он плеснул себе чая, взял складной табурет и ушел в коридор. Кое-как устроился у теплой стены, попытался заснуть, но тревога немедля подняла на рога, да и чай быстро остывал. Дэн понуро допил его и уставился в оранжевый сумрак за коридорным изгибом.

Он не мог думать о Тэа. Ни как о живой, ни как о мертвой. Он собственной рукой подтвердил отсутствие пульса, а потом собственными глазами увидел необъяснимое преобразование красного в белое. Когда он оставил Райна, она была мертвым телом с множеством ран. Когда он вернулся, то обнаружил то же самое – разве что на ней теперь не было ни царапины. Пульс отсутствовал, нервная активность на нуле, но температура постепенно повышалась. И Дэн подумал, что он счастливый человек, – он по-прежнему ничего не понимает и может надеяться на чудо. Вот он и надеялся.

«Что дальше? Что мы в действительности делаем?» Он мог бы придумать ответ. Возможно, даже мог угадать правду. Однако было слишком мучительно снова озираться вслепую, ему хотелось, чтобы кто-то хоть раз в жизни разъяснил ему всё без нравоучительного битья головой о стену. Или он действительно непроходимый дурак? Дэн жадно слизнул последние капли чая. Из северной комнаты донесся слабый шум и голоса. Он привстал, но не успел сделать и шага, как навстречу выпрыгнул Рональд.

– Говорят, к ним нельзя – пускают только тебя. Рассказывай, как она.

Дэн застыл на пару секунд, затем грузно осел обратно на табурет. Тэйси немедля умчался назад и вернулся с еще одним табуретом; в его второй руке обнаружился медный кофейник. Он взял из неподвижных ладоней Дэна чашку и налил ему кофе. В воздухе поплыл привычный аромат корицы.

– Пей, Байронс, и говори.

– Тебе уже сообщили о...

– Об инциденте на складе – да. Меня больше интересует «магический-немагический» ритуал, который проводит Алекс.

Дэн хмыкнул и устало покачал головой: – Не знаю. Он полагает, что ничего не проводит. И у меня нет оснований ему не верить.

– Постой. Так что же Тэа...

– Мне пришлось придумать байку про ритуал, чтобы не поднимать шума. И на тот случай, если Райн окажется прав.

Дэн, как мог внятно, пересказал Рону то, что видел.

– Значит, она...

– Я был там четверть часа назад. Она мертва, но что-то действительно происходит. Ран на ней уже нет. – Дэн отхлебнул кофе и прислонил кружку к щеке. – Да, можно заживлять на мертвом теле, но здесь оставались люди; кто-нибудь обязательно бы почувствовал магию. Это если забыть о Печатях.

– И что – совсем ничего?

– Совсем. Я сам видел, как исчезала кровь. Дыры от пуль на одежде остались, а всё остальное... И никаких ощущений, ничего. Температура тела почти тридцать пять, и это через восемь часов после смерти.

– А что Алекс?

– Просто сидит с ней. Зато теперь ясно, почему он был так спокоен во время предыдущей Охоты.

– Да, видно, он уже знал.

– Джулия... – Дэн поставил кружку на пол. – Джулия застрелила ее в замке. Случайно, под «Контролем» Элинор. Он мне признался.

Рон поиграл бровями. – Ты веришь, что Тэа оживет?

– Не знаю. Но я сам чувствовал, как она теплеет. Хотя это пока единственное, что можно чувствовать. – Дэн нахмурился. – То, что мы по старинке именуем магией, управляемые и усиленные, но естественные процессы. А это что-то... совсем другое.

– Как восстановление мимикрида?

Дэн недоуменно посмотрел на Тано: – Это риторический вопрос?

– Верно, верно. – Рональд покивал