пробежал последний поворот и заглянул в полутемный холл перед Колодцем. Кое-где всё еще висели радужные светлячки, образуя под потолком странные узоры.

На скамье воле стены сидел Райн – с закрытыми глазами, неподвижный, как кусок камня за его спиной; рядом покачивался Байронс. Старик тихо вошел, и Дэн вздрогнул, словно по нему чиркнули острым лезвием.

– Извини, – прошептал Тэйси, стараясь сотворить слабое восстанавливающее заклинание.

– Не надо...

Байронс с трудом выпрямился. Попытался открыть глаза, но тело слушалось не лучше, чем испорченная марионетка. Алекс тоже ожил – не мигая, уставился в белое лицо Дэна. Рональд внимательно следил за обоими.

– Ты не ОС, – пробормотал полицейский, и Рональд приподнял брови, начиная догадываться, что произошло.

– Тогда, вероятно, и она...

– У тебя шесть.

Тэйси аж подпрыгнул. Алекс ответил невнятным жестом. Дэн перестал изображать маятник и вновь сипло закашлялся. Через некоторое время ему удалось разлепить веки, но лучше он себя от этого не почувствовал. Райн нетерпеливо ждал разъяснений. Байронс собрался с силами – взгляд у него был на удивление осмысленный, никак не вяжущийся с речью, звучавшей так, будто он был пьян и вот-вот свалится под каменную лавку.

– Это надо же... Первое, что делают маги...  любопытствуют, сколько у них «крыльев». Как тебя угораздило, Райн? Профукать такую... важную главу. Шесть...

– Я объясню? – споро предложил Рональд, и Дэн благодарно кивнул. Через секунду на его лице отразилась отчаянная паника, но было поздно.

– Надеюсь, что такое «крылья», ты все-таки знаешь?

– Знаю, – буркнул Алекс. – Меня интересует классификация.

– Не так быстро. – Тэйси жизнерадостно улыбнулся. Впрочем, у него всегда были свои взгляды на методы поднятия боевого духа. – Не держись, как пришедшая на гадания деревенская барышня. Почему Связь называют «крылом»?

– Почему простое объяснение внезапно превращается в тест на профпригодность? Это магия?

– Да проще ответить... – тоскливо просипел Байронс.

Райн замотал головой. – Боже... «Для невооруженного человеческого – прошу заметить! – глаза Связь невидима. При использовании некоторых заклинаний она представляется набором ярких лучей, исходящих от позвоночника со скоплением в районе большого шейного позвонка во внешнее пространство. Количество лучей определяется уровнем синхронизации с Океаном». Я прошел?

– Браво. И чем больше лучей, тем выше вероятность, что индивидуальность сохранится в «спектре»» после распада плотного тела. А индивидуальностью мы дорожим.

– Что-то мне не попадались люди, «хорошо сохранившиеся» после смерти.

– Тебе так только кажется. Воспоминания всё равно утрачиваются – чтобы не накапливался лишний эмоциональный балласт.

– Сомнительно мне, что индивидуальность может уцелеть без воспоминаний, – парировал Райн.

– В забвении есть свой резон. Я знаком с людьми, помнящими отдельные эпизоды из предыдущих воплощений. Таких личностей немного, но, что гораздо важнее, все их воспоминания на удивление печальны. – Рональд облокотился о стену, задумчиво потыкал пальцем в забившегося в щель «светлячка». – Налицо очевидная параллель с амнезией: даже лишившись памяти, люди часто следуют за старыми привычками и принципами. Не зная, кто они, чем занимались, потихоньку восстанавливают свою былую суть. Умения, эмоциональные качества... Главная информация сохранена. Возможно, действует тот же механизм, только на более примитивном уровне. – Тэйси лукаво скосился на Райна: – Но иногда забвение позволяет измениться к лучшему, тогда как память может стать тюрьмой. Понимаешь?

– Я бы посоветовал вернуться к теме, – пробурчал нахохлившийся от изнеможения и холода Дэн. Алекс косо взглянул на него, снова вызвал радужные огоньки, бурно облепившие плечи и спину Байронса. – Спасибо...

Рональд кхекнул. – Всенепременно. Визуально лучи формируются наподобие птичьего крыла. Деструктивные процессы – ар-фаре или ар-дор, складываются с гармоничными действиями, как плюс на минус,