объясни мне хоть что-нибудь?! – взмолился Байронс.

– У нас на руках не труп, а пациентка в состоянии летаргии. Доктор, чье имя на букву «Р», полагает, что нашел средство от ее недуга.

– Недуг зовется Элинор? А в качестве волшебной таблетки выступаешь ты?

Тэа поморщилась, словно у нее заныл зуб: – Сложно объяснить, в качестве чего я выступаю. Но аналогия верная. Если ты наконец перестанешь халтурить и обратишь внимание на симптомы, то заметишь, что ваша армия Охотников, набежавшая сюда задолго до моего прихода, не более чем антитела, пытающиеся атаковать вирус. Атака сама по себе бессмысленная, но мне это на руку.

– Тэа, милая моя, я понял, о чём речь, но это всего лишь теория. – Дэн постарался смягчить тон. – Не знаю, что заставило Второго запустить ваш план в действие, надеюсь, были веские причины, но... Я даже согласен, что остановить Течение возможно, но рецепт, который вы предлагаете, никогда не даст нужного результата, даже с помощью Скриптора. У Течения не может быть персонификации! Нам придется опекать Эмили до тех пор, пока она не отыграет положенную роль, или пока судьба не возьмет свое – так или иначе. Умрет Элинор или нет – совершенно неважно. Подумай еще раз.

Тэа опустила голову, пряча половину лица в тень:

– Ты прав. Элинор и Течение – не одно и то же. Но задай себе вопрос: почему даже после инициации она не остановилась?

– Среди магов всегда были «неправедники», особенно, если Дар проявлялся в позднем возрасте. Послушай, вот это – самая мутная тема, на которую ты могла перевести стрелку.

– Ох, Дэн. Ты слишком буквально принимаешь «всё как есть». Даже меня.

– А это что значит?

– Это значит, что я зря затеяла дурацкий разговор. Извини. Признаю, я не готова внятно объясняться.

Байронс развел руками.

– Если ты остановишь Элинор, Течение прекратит движение – всё дело в этом? Ты действительно веришь?

Она кивнула.

– Это Второй тебе сказал?

– Вы по очереди меняете формулировку, но задаете один и тот же бессмысленный вопрос. Что он мне сказал? Почему я это делаю? Верно, Ростов ничего от меня не скрывал и я участвую в Охоте добровольно. Вы думаете, что для вас было бы проще, если бы я поступила так же. Вы ошибаетесь. Нет никаких табу на откровения, но я буду молчать, потому что имею на это право. Если... – Они заметили, что она говорит всё медленнее и тише, – если для вас это в тягость, повторяю в последний раз – вы можете отказаться.

Дэн нервно сглотнул. Он думал, что уже сделал выбор, но последние откровения нокаутировали его повторно.

– Я редко меняю принятые решения, – внезапно откликнулся Рональд. – К тому же я верю в обещание Далимара. Скрипторы заботятся и о людях и о балансе... И я верю в выбор Ростова. Как бы странно не выглядело его решение, из всего этого должен быть достойный выход.

– Блажен, кто верует, – мрачно изрек Байронс. – Ох, Тэа... Полагаю, на собственную беду я тоже не готов поверить, что Второй затеял это впустую. – Дэн в отчаянии вцепился в собственную шевелюру. – Жаль, что ты не хочешь раскрыть карты. Что бы там ни было, я предпочитаю идти с открытыми глазами... А, ладно!

Райн не произнес ни слова, но его решение и без того было очевидно.

– Спасибо. – Тэа сжала руки и уставилась в пол; она не могла понять, что за чувство ее охватило. Облегчение? Разочарование?

Алекс, Дэн, Рональд – все трое подумали об одном и том же: она тяготится их присутствием, хотя они бесповоротно признали себя ее личной гвардией. Дэну впервые с момента инициации по-настоящему захотелось курить. Возможно, Тэа вновь играла, пытаясь избежать дальнейших расспросов, но пробиваться сквозь ее остекленевший взгляд не хотелось никому. Она умела защищаться от любого давления,