Мы уже говорили, что во время боя на плоскогорье Мубарак внезапно исчез. Дело в том, что, когда он скакал на коне за своими воинами, на пути его оказался колодец. Он был вырыт давным-давно каким-то человеком, который собирался поселиться здесь. Колодец со всех сторон обступали густые заросли. Мубарак направил своего коня через заросли и вместе с конем провалился в пересохший колодец. При падении лошадь сломала себе хребет. Мубарак успел вынуть ноги из стремян и отделался легкими ушибами. Но он не знал, как выбраться наружу. Мубарак принялся громко кричать в надежде, что кто-нибудь услышит его и придет на выручку. Но из-за шума сражения он так и не знал, услышал его кто-нибудь или нет. Только раз ему показалось, что откуда-то издалека донеслось: «Будь спокоен, — я тебя вытащу». Но он не был уверен, может, это послышалось ему.

Когда бой затих и на плоскогорье воцарилось безмолвие, кто-то спросил сверху:

— Ты жив?

— Жив, — ответил Мубарак. — Кто это?

— Неважно кто. Сильно ушибся?

— Не очень.

— Я сделала длинную веревку из обрывков ткани и привязала к ней палку. Веревка получилась крепкая. Сейчас я спущу ее в колодец. Ухватись обеими руками за палку — я тебя вытащу.

— Женщина? — удивился Мубарак. — Кто ты?

— Неужели не узнаешь?.

— Узнаю. Но как ты здесь очутилась, Дария-биби?

— Дария-биби очутилась здесь из-за тебя.

С этими словами Дария-биби опустила в колодец толстую палку с привязанным к ней подобием веревки. Мечом она расчистила от зарослей отверстие колодца. Мубарак ухватился за палку, и Дария-биби принялась тащить. Но сил у нее было мало, и она заплакала от досады. Потом она догадалась закинуть веревку на склонившийся к земле сук дерева и стала тянуть лежа. Наконец Мубарак вылез на поверхность. Увидев Да-Дариюбиби, он был поражен.

— Что это? — воскликнул он. — Откуда у тебя этот наряд?

— Я всадник падишаха, — ответила Дария-биби.

— Чего это ради?

— Ради тебя.

— Но зачем?

— А кто бы спас тебя, если бы не я?

— Для этого ты приехала сюда из Дели? Для этого переоделась всадником? Я вижу на тебе кровь! Ты ранена? Зачем ты все это сделала?

— Я сделала это ради тебя. Разве ты остался бы жив, если б не я? Ну, какова любовь шахской дочери?

Мубарак грустно склонил голову.

— Шахские дочери не способны любить, — ответил он.

— Зато мы, бедные женщины, — сказала Дария-биби, — мы любим. А теперь садись в паланкин. Ты ушибся, тебе не следует ехать верхом.

С могольский войском было немало паланкинов. Их носильщики разбежались, перепуганные начавшейся битвой. Увидев, что Мубарак провалился в колодец, Дария-биби прежде всего отправилась на поиски паланкина. Найдя сбежавших носильщиков, она сумела с ними договориться. По ее зову два паланкина приблизились к колодцу. Дария-биби усадила раненого Мубарака в один паланкин, села сама в другой, и они направились по дороге в Дели. Но прежде чем сесть в паланкин, Мубарак поцеловал Дарию- Дарию-бибии сказал:

— Я никогда больше тебя не покину.

Дария-биби подыскала для Мубарака подходящее пристанище и принялась ухаживать за ним. Благодаря ее заботам он быстро поправился.

Когда после выздоровления Мубарака они прибыли в Дели, он взял Дарию-биби за руку и привел к себе в дом. Несколько дней они были счастливы, но за это счастье пришлось дорого расплачиваться и Дарии-биби, и Мубараку, и Зеб-ун-нисе, и Аурангзебу. Как это произошло, мы расскажем потом, а пока нам следует вернуться к Чанчал-кумари.

Мы уже говорили, что Радж Сингх прибыл в Удайпур. Он сражался для того, чтобы освободить Чанчал-кумари, и, когда это ему удалось, он, естественно, отвез ее в Удайпур и поместил на женской половине своего дворца. Однако ему трудно было решить — оставить ее в своем дворце или же отослать к отцу в Рупнагар. Он не хотел встречаться с Чанчал-кумари, пока не придет к окончательному решению.

Поведение раджи озадачило Чанчал-кумари. «Раджа, по-видимому, не собирается брать меня в жены, — размышляла она. — А если это так, к чему мне тогда жить в его дворце?.. Но куда же мне деваться?»

Несколько дней спустя Радж Сингх, так и не приняв никакого решения, пришел к Чанчал-кумари узнать, что думает она. Он взял с собой ее письмо, полученное им от Маниклала.

Когда махарана сел, Чанчал-кумари совершила про-нам и, стыдливо потупившись, встала поодаль. Ее красота и прелесть поразили его с новой силой. Но он стряхнул с себя эти чары и сказал:

— Принцесса! Я пришел узнать, каковы сейчас твои намерения. Хочешь ли ты вернуться к отцу, или предпочитаешь оставаться здесь?

Чанчал-кумари показалось, что у нее разрывается сердце. Она не в силах была произнести ни слова.

Радж Сингх достал письмо.

— Это твое письмо? — спросил он. — Да, — отвечала Чанчал-кумари.

— Но я вижу здесь два разных почерка, — заметил махарана. — Какая часть письма написана твоей рукой?

— Первую часть письма писала я сама, — ответила Чанчал-кумари.

— Значит, последнюю часть писал кто-то другой?

Читатель помнит, что в конце письма Чанчал-кумари предлагала Радж Сингху себя в жены.

— Да, это не моя рука, — сказала она.

— Но это было написано с твоего согласия? — спросил Радж Сингх.

Вопрос был беспощаден, но Чанчал-кумари дала ответ, достойный своей благородной натуры.

— Махарадж! — ответила она. — Раджи из касты воинов могут похищать девушек, только чтобы взять их в жены. Похищение девушки с какой-либо иной целью — великий грех. Как я могла просить тебя совершить этот грех?