воспринял его как должное.
— Некоторые подробности происшедшего с Колином вызвали у нее неприятные воспоминания, — прибавила она.
— Да, Райнхард мне тоже говорил что-то подобное.
— Но все это — лишь несчастливое совпадение, правда?
— Конечно.
— Сколько ни думаю об этом, не могу даже в мыслях предположить о существовании вероятности… вероятности связи с… с тем, что с нами случилось… А ты, Давид?
— Это даже не подлежит обсуждению, Элиса.
— Я вот тут думал, — сказал Бланес, меняя интонацию, — не захочешь ли ты встретиться на днях… Я понимаю, что время сейчас очень хлопотное, но, не знаю, может, нам удастся встретиться, попить кофейку. — Он хмыкнул. Или вернее издал звук, который должен был означать «я смеюсь». — Если Надя захочет, она тоже может прийти…
И тут Элисе показалось, что она поняла смысл звонка Бланеса, который таился за внешней декорацией.
— Вообще-то план хороший. — «План» — вдвойне подходящее слово, подумалось ей. — К примеру, завтра, в четверг?
— Чудесно. Сестра оставила мне машину, и, если тебе удобно, я могу заехать за тобой в полседьмого. А потом решим, куда ехать.
Они говорили так, словно не придавали этой встрече никакого значения. Просто двое друзей, которые несколько лет не виделись, договариваются о встрече вечерком.
— Скажи, как тебя можно найти, — попросила она. — Я спрошу у Нади и перезвоню тебе.
— Значит, договорились, Элиса. Звоните в любое время. Я обычно ложусь поздно.
На шоссе Пардо движение стало посвободнее. Элиса попрощалась с Бланесом, спрятала мобильный и переключила передачу.
Ей вдруг захотелось поскорее приехать к Наде.
В душ она всегда заходила с мыслью о смерти.
За последние годы этот страх обрел ужасающую силу, и само пребывание голышом под непрерывным теплым дождем представлялось ей скорее испытанием храбрости, чем гигиенической потребностью. И не потому, что она не привыкла быть одна — в конце концов, именно так она жила в Париже, — а наоборот, потому что она думала (или подозревала, или чувствовала), что она никогда не остается
Даже когда рядом никого не было.
По крайней мере так ей казалось. До того вечера, когда она поговорила с Жаклин.
В первые месяцы после возвращения с Нью-Нельсона она безуспешно пыталась возобновить контакт со своей бывшей преподавательницей. Она звонила в университет, в лабораторию, даже ей домой. Сначала она узнала, что Жаклин была «ранена» во время взрыва на острове. Потом ей сказали, что она совсем ушла из университета. Люди из «Игл Груп» упрекали ее за эти звонки, напоминая, что общаться с другими участниками из соображений безопасности проекта запрещается. Но это только вызвало у нее раздражение, и ее состояние ухудшилось. Тогда они сменили тактику: почти каждый месяц ей сообщали что-то о Жаклин. Профессор Клиссо чувствует себя нормально, хоть она и бросила свою работу. Позже Надя узнала, что она развелась. Она писала книги и была независимой женщиной, решившей направить свою жизнь в иное русло.
В конце концов Надя смирилась с тем, что никогда больше ее не увидит. Так или иначе, она ведь тоже направила свою жизнь в иное русло.
До того самого вечера, всего несколько часов назад, когда зазвонил ее мобильник и она узнала, что «русла» у Жаклин и у нее (и, возможно, у Элисы) были очень похожи: одиночество, тоска, маниакальная забота о внешности и некие фантазии, связанные с…
Она даже не помнила, кто из них первой упомянул
По оранжевым плиткам душевой кабины скользила цепочка разноцветных птиц, нарисованных на керамике. Держа в левой руке душ и поливая себе спину, Надя смотрела на них, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.
Свет погас так мягко и неожиданно, что, когда ее окружила тьма, ей показалось, будто она еще видит этих птиц.
Она уже подъезжала к Монклоа. Но ее беспокойство усилилось. Хотелось давить на гудок, просить, чтобы ее пропустили, выжимать газ.
Тревога вдруг полностью овладела ею.
Это звучит невероятно, но она почему-то была уверена: сейчас нужно очень спешить.
Увидев, что в здании, похоже, все спокойно, она вздохнула с облегчением. Но этот внешне нормальный вид тоже не давал ей покоя. Она отыскала место для парковки, вошла в подъезд и поспешно поднялась по лестнице, думая, что случилось что-то ужасное.
Однако дверь ей с улыбкой открыла сама Надя. От теплого приветствия все ледяное беспокойство, охватившее ее по дороге, растаяло. Крепко обняв подругу, она не смогла сдержать слезы радости. Потом отстранилась и внимательно посмотрела на Надю.
— Боже, что ты сделала с волосами?
— Покрасила.
Она была сильно накрашена, красива, элегантно одета. От нее исходил запах духов. Надя провела Элису в уютную светлую гостиную, в углу которой стояла украшенная огоньками елка, и предложила что- нибудь выпить, перед тем как идти ужинать. Элиса согласилась на пиво. Надя принесла поднос с двумя
