зовут. И думает, что Элиса Робледо… Ну, что она не может быть такой, как ты.

— А какая я? — Она не хотела задавать этот вопрос, но ей уже было все равно, жестоко ли он прозвучит.

— Я думаю, это вещи не взаимоисключающие… — уклоняясь от ответа, сказал Лопера, как бы размышляя вслух. — Хотя с генетической точки зрения, это редкость… То есть ум и красота… Они почти никогда не соединяются. Конечно, есть исключения… Ричард Фейнман вроде был красавцем. Так говорят. И Рик тоже… в своем роде, да? Ну, ничего так… да?

— Рик?

— Рик Валенте, мой друг. Я так его давно называю. Ну, помнишь, я показывал тебе его вчера на вечеринке? Рик Валенте…

Одного упоминания этого имени было достаточно, чтобы Элиса скрипнула зубами. Валенте Шарп, Валенте Шарп… В ее мыслях эти фамилии звучали с каким-то механическим скрежетом, словно лезвие электропилы, подчистую уничтожавшее ее гордость. Валенте Шарп, Валенте Шарп…

— Он тоже — немножко смесь и того, и другого: и умный, и красивый, как ты, — продолжал Лопера, как видно, не замечая переполнявших ее эмоций. — Да к тому же он умеет… умеет нравиться, ты заметила? На преподавателей он действует как заклинатель на змей… Вернее, не только на преподавателей, на всех. — Он засмеялся булькающим смехом (в последующие годы Элиса не раз еще услышит смех Виктора, и со временем он станет ей очень приятен, но в ту минуту он показался ей отвратительным). — И с девушками тоже. Да-да, тоже… Ух, еще и как.

— Ты говоришь о нем так, будто вы не друзья.

— Будто мы не?.. — Казалось, что в голове у Виктора напряженно гудит жесткий диск, обрабатывающий это банальное замечание. — Да нет, конечно, мы… Вернее, мы были друзьями… Мы познакомились еще в школе, потом вместе учились в универе. Просто Рик получил одну из этих «суперстипендий», махнул в Оксфорд, на кафедру Роджера Пенроуза, и мы перестали видеться… Когда закончатся лекции Бланеса, он собирается снова вернуться в Англию… ну, конечно, если Бланес не заберет его с собой в Цюрих.

Улыбка, появившаяся на пухлых губах Лоперы, когда он произносил эту фразу, Элисе не понравилась. К ней вернулись самые черные мысли: она почувствовала себя совершенно измотанной, чуть ли не полумертвой. Естественно, Бланес выберет Валенте Шарпа, кого же еще.

— Мы четыре года не виделись… — продолжил Лопера. — Не знаю, пожалуй, в нем что-то изменилось… Он более… Более уверен в себе. Он гений, это надо признать, гений в кубе, сын и внук гениев: его отец — крип… криптограф, работает в Вашингтоне, в каком-то там центре национальной безопасности… Мать — американка, преподает математику в Балтиморе… В прошлом году она была в списке кандидатов на премию «Филдз Медал». — Хочешь не хочешь, рассказ произвел на Элису впечатление. Премия «Филдз Медал» — это что-то вроде Нобелевской премии по математике, и каждый год она вручается в США лучшим специалистам в этой сфере. Интересно, что бы чувствовала она, если бы у нее была мать — кандидат на премию «Филдз Медал». Но в эту минуту она испытывала только раздражение. — Они разведены. А брат его матери…

— Лауреат Нобелевской премии по химии? — перебила Элиса, ловя себя на мелочности. — Или сам Нильс Бор?

Лопера снова выдал таинственный набор звуков, который должен был заменить смех.

— Нет, он программист «Майкрософта» в Калифорнии… Я просто хотел сказать, что Рик впитал в себя знания от них от всех. Он как губка, понимаешь? Даже если тебе кажется, что он тебя не слушает, он анализирует все, что ты говоришь и делаешь… Ходячий компьютер. Где тебя высадить на Клаудио Коэльо?

Элиса сказала, что везти ее до самого дома не обязательно, но Лопера настаивал. Застряв в обеденной мадридской пробке, они скоро немного разругались, и времени им с лихвой хватило даже на молчание. На бардачке машины, под какими-то папками с мятыми краями, Элиса заметила пару книг. Она прочитала название одной из них: «Математические игры и головоломки». Другая, потолще, была «Физика и вера. Научная и религиозная истина».

Когда они въехали на Клаудио Коэльо, Виктор прервал молчание:

— Ну и разозлился Рик, когда увидел, что ты обставила его на тестировании перед этим курсом. — И снова забулькал-засмеялся.

— Что, честно?

— Куда уж честнее, он не умеет проигрывать. Совсем не умеет. — Внезапно Лопера взглянул на нее с другим выражением, как будто ему пришла в голову новая мысль. — Остерегайся его.

— Кого?

— Рика. Будь очень осторожна.

— Почему? Он может повлиять на жюри премии «Филдз», чтобы мне ее не дали?

Лопера пропустил шутку мимо ушей.

— Нет, просто ему не нравится проигрывать. — Он остановил машину. — Это твой подъезд?

— Да, спасибо. Слушай, почему ты говоришь, что мне его надо остерегаться? Что он мне может сделать?

Он не смотрел в ее сторону. Сидел, уставившись вперед, будто еще вел машину.

— Ничего. Я просто хотел сказать, что… он удивился, что первое место заняла ты.

— Потому что я девушка? — спросила она с ледяной яростью. — Поэтому?

Виктор смутился.

— Может быть. Он не привык… Ну, быть вторым. — Элиса прикусила язык, чтобы не вставить слово. Я тоже, подумала она. — Но ты не волнуйся, — добавил он, словно пытаясь ее подбодрить или сменить тему. — Я уверен, что Бланес сумеет тебя оценить… Он слишком хорош сам, чтобы не ценить все хорошее.

Эта фраза ее немного смягчила и примирила с Лоперой. Войдя в подъезд, она подумала, что, пожалуй, была с ним довольно груба, и обернулась, чтобы попрощаться, но Лопера уже уехал. Она помедлила еще чуть-чуть, углубившись в свои мысли.

Эта сцена напомнила ей о том, что случилось накануне, с Хавьером Мальдонадо. Почти рефлекторно она взглянула на улицу, но никто за ней не следил. Никаких седоволосых мужчин с усами. Конечно, сам Альберт Эйнштейн. На самом деле, Эйнштейн — дед Валенте, и вчера вечером за мной следил он.

Она улыбнулась и села в лифт. Наверное, все это было простой случайностью. Случайности бывают — с точки зрения математики, их вероятность существует. Двое немного внешне похожих мужчин засматриваются на нее в течение одного вечера. Почему бы нет? Только параноик способен цепляться за это происшествие.

Поднимаясь в лифте, она вспомнила о странном предупреждении Виктора Лоперы.

Остерегайся Рика.

Как глупо. Да Валенте никакого внимания на нее не обращал. На первом занятии он ни разу даже не взглянул в ее сторону.

Встреча состоялась в субботу вечером в кафе, где она раньше не бывала, недалеко от улицы Аточа. «Тебе там понравится», — заверил ее Мальдонадо.

И он не ошибся. Это было спокойное место с темными стенами и неким подобием театральной атмосферы, обусловленным в основном наличием красного занавеса у стойки бара. Ей очень понравилось.

Мальдонадо ждал ее за одним из немногих занятых столиков. После ужасной прошедшей недели она не могла скрыть, что очень рада его видеть.