президент с явным неодобрением.
О'Брайен потупил глаза.
Президент подался вперед.
— Генри, мне хотелось бы кое-что выяснить насчет твоей встречи с Фэллоном. Он что, как тебе показалось, нервничал? Или, наоборот, проявлял сдержанность?
— Нет. Насколько я припоминаю, нет,— ответил О'Брайен, подумав.
— Он не казался смущенным?
— Нет.
— Не было ли заметно, что робеет? Ведь как-никак он заявлял на своего же коллегу.
— Нет,— покачал головой О'Брайен.
— Тогда как бы ты охарактеризовал его тогдашнее поведение?
— Я бы сказал, он был весьма… хладнокровен.
— Уверен в себе?
— Да. Именно так.
— А к чему, собственно, сводились его обвинения?
О'Брайен развел руками.
— Он сообщил мне, что Везерби взял взятку, с тем чтобы употребить свое влияние и добиться от Агентства по охране окружающей среды разрешения на получение права вести нефтедобычу на одном из спорных участков.
— А доказательства он тебе представил?
— Все, какие только можно. Кто платил деньги. Сколько. Когда. Где.
Президент, откинувшись на спинку дивана, некоторое время сидел молча.
— Ты проверял обвинения? — наконец спросил он.
— Нет. Факт получения взятки почти невозможно доказать, если не поймать человека с поличным. И вот тогда мы прибегли к помощи операции ABSCAM.
— Понятно. И что из всего этого ты рассказал Бендеру?
— Все.
Президент поднялся.
— О'кэй, Генри. Большое спасибо. Договорим завтра.
Когда О'Брайен был уже в дверях, президент заметил:
— Да, кстати, а кто, по утверждению Фэллона, давал Везерби взятку?
— Дуайт Кимберли. Его тесть.
На мгновение президент потерял, казалось, дар речи.
— И об этом ты тоже рассказал мистеру Бендеру?
— Да, сэр.
Как только О'Брайен вышел, президент по внутренней связи вызвал секретаршу.
— Пожалуйста, Кэтрин, скажите Бендеру, что я хочу его видеть.
— Сожалею, сэр, но он ушел.
— Ушел? Куда?
Секретарша молчала. Было слышно, как она шелестит бумагами.
— Я очень сожалею, но в книге записей ничего нет.
— Пожалуйста, поставьте его на сигнал вызова.
— Хорошо, сэр.
Значит, Лу Бендер велел ФБР проверить досье на Терри Фэллона. Бейкер закрыл глаза и взъерошил свои заметно редеющие волосы. Положение становилось безвыходным. Бомба замедленного действия вот- вот должна взорваться, если… Если сейчас же, не медля ни секунды, не отсоединить провода.
Лу Бендер пока что не отвечал на вызовы — его детектор на них не реагировал. К тому времени, когда Центр коммуникаций Белого дома послал сигнал, вертолет, на котором летел Бендер, находился от столицы на расстоянии восьмидесяти миль — над Йорком, штат Пенсильвания. Это значило, что помощник президента был вне пределов досягаемости.
11.00.
Приходская церковь Св.Матфея в Чеви-Чейз обладала по меньшей мере двумя достоинствами в глазах Чарли О'Доннелла. Во-первых, она находилась всего в двух минутах ходьбы от его дома. Во-вторых, в гардеробной рядом с приделом можно было вести приватные разговоры и в то же время слушать мессу. Тем самым он мог воздавать кесарю — кесарево, а Богу — Богово.
Войдя в храм, О'Доннелл перекрестился, уселся на старую скамью рядом с Биллом Уикертом и, сложив руки, торопливо произнес слова молитвы. Уикерта он не терпел, но обойти его было нельзя: в качестве председателя комитета палаты представителей по делам вооруженных сил он являлся промежуточным звеном между конгрессом и Пентагоном с его особым замкнутым миром.
Покончив с молитвой, Чарли поднял голову и перешел прямо к делу.
— Что у нас с войной в Никарагуа?
— Что тебя интересует?
— Мартинес выигрывал ее или нет?
— Кому, черт подери, есть до этого дело? Лучше скажи, что ты намерен делать в связи с Истменом?
— Намерен или хочу сделать?
— Он же загнал нас в ручей, полный дерьма, а у нашего каноэ нет даже весла!
— Потише, Билл! Это все-таки церковь,— свистящим шепотом напомнил О'Доннелл.
Уикерт скрестил на груди руки, положил ногу на ногу и привалился к жесткой спинке скамьи.
— Может, ответишь на мой вопрос, Билл? Выигрывал Мартинес войну или нет?
— Проигрывал. Ортега колошматил его как хотел. Начальники штабов списали его со счетов. ЦРУ стремилось его сместить.
— И насколько серьезно оно этого хотело?
— Весьма серьезно.
— Мартинес, он-то сам был готов уйти?
— А Дьем[103], по-твоему, был? — Уикерт, по своему обыкновению, предпочитал отвечать обиняками, отсылая своего собеседника к заговору с участием Кеннеди и ЦРУ, в результате которого был убит Нго Динь Дьем и пало южновьетнамское правительство.
— И ты думаешь, что Раух мог бы…
— Меня дрожь пробирает при мысли, на что способен адмирал Раух. Но если хочешь знать мое мнение насчет убийства Мартинеса среди бела дня на ступенях Капитолия, то я не считаю, что это дело его рук.
— Почему ты так в этом уверен?
— Чарли, уж в чем-чем, а в тонкости ему не откажешь. И еще я тебе скажу: действуй осторожно. Это мой дружеский совет.
О'Доннелл недовольно взглянул на Уикерта.
— Что, что, Билл? — свистящим шепотом переспросил он.
— А то, что вся партия может оказаться замешанной в дерьме. До съезда всего четыре дня, а у нас нет еще готового списка. Некоторые из наших уже начинают подумывать, а не потерял ли ты его случайно?
О'Доннелла передернуло от подобной наглости.
— Неужели ты это всерьез? — Задавая этот вопрос, он, впрочем, знал, что Уикерт говорит не столько от себя, сколько от лица всех недовольных. А это было уже серьезным сигналом.
— Он еще спрашивает! На прошлой неделе все было в норме. Никому в голову не могло прийти, что выборы не будут для нас увеселительной прогулкой. И что нам не обеспечены еще четыре года в Белом доме. А что, черт подери, мы имеем сегодня? Сидели бы в полной заднице, если б не этот красавчик из Техаса! А что нас ждет? Целый месяц публичной стирки грязного белья по телевидению, когда за дело примется Совместный комитет!
