— Выпустить! — приказал лейтенант.
Невидимый им охранник щелкнул рубильником, и дверь камеры со скрипом отодвинулась. Росс протянул Манкузо его пиджак.
— Я тоже сдрейфил тогда, Джо,— тихо шепнул Росс, но скрежет металла заглушил его слова.
9.45.
К тому времени, когда спецслужба закончила проверку дома Терри на предмет наличия там 'жучков' для подслушивания, микроволновых передатчиков, взрывных устройств, спрятанных кинокамер и снайперских гнезд, был составлен список многочисленных 'можно' и 'нельзя', который устроил бы даже самую придирчивую мамашу.
К примеру, нельзя было самим отвечать на телефонные звонки и открывать входную дверь: делать это разрешено было лишь сотрудникам спецслужбы. Нельзя сидеть в гостиной, что окнами на улицу, пока обычное стекло не заменят пуленепробиваемым. Вся почта, подарки и продукты, поступающие в дом, должны подвергаться облучению рентгеном, электронные 'обнюхиватели' выслеживали, нет ли где взрывчатых веществ. В обе верхние спальни в передней части дома вход категорически запрещался (чересчур доступная для снайпера мишень), равно как на задний дворик и в бассейн за домом (пока не проверят всех соседей в их квартале).
Терри, облаченный поверх пижамы в домашний халат, устало вытянулся на кожаной кушетке: ему надлежало выслушать очередное поучение начальника спецнаряда. Салли тоже слушала — и мало-помалу перед ней возникали очертания нового образа жизни.
Отныне в их доме всегда будут находиться посторонние люди. Сменяя друг друга, они станут следить и за детишками на велосипедах, и за молочником, и за почтальоном. Люди с оружием, в темных невыразительных костюмах будут стучаться в двери ничего не подозревающих родных и близких коротышки Катрины, датчанки, экономки Терри, или Дженни, его поварихи, задавать им кучу разных вопросов касательно их политических взглядов и личных пристрастий. Кто-то из них наверняка заглянет и к Рою, его садовнику, расспросит его, кто здесь ухаживает за газоном, подстригает фруктовые деревья. Ну уж а Матасуду, механика бассейна, родителей которого, эмигрантов из Японии, интернировали в Штатах во время второй мировой войны, будут допрашивать с особым пристрастием.
Всякому, кто захочет прийти к ним в дом — будь то старинный друг, коллега по партии, заезжая знаменитость или представитель духовенства,— придется предъявлять какое-нибудь удостоверение и проходить через магнитную арку вроде тех, что устанавливают в аэропортах для обнаружения металла, а все приходы и уходы будут фиксироваться на видеопленке, как и номера автомашин…
Салли слушала этот заунывный перечень — и на душе у нее становилось все печальнее, как если бы она навсегда прощалась со своим прошлым. Этот защитный 'колпак' всегда будет теперь давить на их плечи. С прежней доступностью, с невмешательством в их личную жизнь — со всем этим будет покончено.
Наконец шеф положил машинописный экземпляр перечня на столик и произнес:
— Благодарю вас, сенатор.
С этими словами он удалился, а Терри, снова откинувшись на подушку, прикрыл глаза.
Салли взглянула на Криса. Вместе они молча следили за Терри, пока не уверились, что он действительно уснул. Тогда они поднялись и на цыпочках направились к двери.
— Уходите? — Голос Терри застал их врасплох.
— Мы думали, что ты…— обернулась Салли.
— Нет, нет.— В уголках его рта пряталась слабая улыбка.— Небольшое переутомление. Все эти меры безопасности. Вооруженная охрана. У нас в доме никогда не было никакого оружия. Что происходит с нашей страной?
Салли вернулась к кушетке, взяла руку Терри в свои ладони:
— Нам предстоит ее изменить. Сделать лучше.
— Не уверен,— откликнулся Терри.— Я больше уже ни в чем не уверен.
— Мы сумеем сделать это, если будем верить, что сумеем. Если начнем прямо сейчас.
Терри улыбнулся, коснувшись ее руки:
— Сейчас вряд ли. Сейчас я буду спать. И тебе советую…
— Но так много надо успеть. Столько дел.
— Дела подождут. Нам всем надо отдохнуть. Возьми себе выходной.
— Хорошо. Я съезжу к себе, соберу кое-что из вещей. Эти дни перед съездом я тогда поживу здесь, в доме для гостей. Крис меня перевезет.
— О чем речь,— бросил Крис,— в моей-то новой бронированной 'тойоте'…
Терри приложил руку к ее щеке. Салли прижалась к ней, ощутив тепло в выемке его ладони.
— Но что все-таки происходит с нашей страной? — повторил он так тихо, как если бы он не обращался ни к кому или ко всем сразу.— Или мы все с ума посходили?
10.10.
— …Двое вшивых обормотов… из-за вас весь этот дерьмовый дом в щепки разнесли… до самого рождества только и будем делать, что строчить эти говняные отчеты…— разорялся Барни Скотт, перелистывая папку с материалами патологоанатомического заключения о смерти Мартинеса. Манкузо и Росс, в хлопчатых рабочих комбинезонах, стояли посреди его офиса, переминаясь с ноги на ногу.
— Тут ничего нет насчет СПИДа,— произнес Скотт, захлопнув папку.
— Нет, есть,— угрюмо возразил Росс.— Я сам читал.
Скотт швырнул папку через стол:
— Покажи!
Быстро пролистав ее, Росс нашел желтый бланк. Отойдя в угол, Манкузо со скучающим видом наблюдал оттуда за происходящим.
— Продырявили весь е… дом, как ворона кусок сыра,— снова начал Скотт.
— Не я это затеял…— заметил Манкузо.
— Я тебе разве еще не говорил, что ты кусок дерьма?
— Н-да,— по своему обыкновению промямлил Манкузо.— По части комплиментов ты мастак.
Росс оторвал взгляд от бумаг.
— Что-то не вижу. Вот здесь это было, в этом самом…
— В твоем дерьмовом воображении! — перебил его Скотт.
Манкузо сидел в углу, ковыряя в ухе.
— Позовите доктора,— заметил он,— и все сами узнаете.
— Какого еще доктора?
— Ну этого, как его? Саммерса. Очкастого. Спеца по судебной медицине.
— Позову.— И Скотт сделал для себя пометку.— Не сомневайся.
Росс осуждающе поглядел на Манкузо.
— Хотя…— Манкузо почесал подбородок.— Может, мы его не так поняли и он имел в виду слуховой аппарат[40]?
Скотт насторожился:
— Какой еще слуховой?
— А чтобы слышать, что творится в заднице,— невозмутимо проронил Манкузо.
Скотт откинулся на спинку кресла, взбешенный.
— Выметайтесь отсюда к едреной матери!
Это они и сделали.
Росс нагнал Манкузо в коридоре:
— Зачем ты так?
— А что я такого сделал? — спросил Манкузо, не оборачиваясь.
— Подставил Саммерса! Черт возьми, Джо, ты же отдал его Скотту на съедение.
— Отвяжись!
— Не юли, Джо.— Росс не на шутку разошелся.— Ты его продал!
