Был день: презревши чары и прелести ночные,С жезлом своим волшебным рассталася она,Венок благоуханный сняла с чела впервые,И, как простая дева, в обители простыеВошла, и человеку женою отдана.На дальнем горизонте синеющей чертоюВиднелся лес дремучий, — то лес её родной…Туда она глядела вечернею зарёю, —Оттуда к ней домчался с призывною тоскоюЛазурный тихий голос: «Вернись, дитя, домой».И в голосе далёком ей слышалось прощенье,Она улыбкой тихой ответила на зов,С людьми не попрощалась, оставила селеньеИ быстро тенью лёгкой исчезла в отдаленье…Влекла её в отчизну дочерняя любовь.
«Насытив очи наготою…»
Насытив очи наготоюЭфирных и бесстрастных тел,Земною страстной красотоюЯ воплотиться захотел.Тогда мне дали имя Фрины,И в обаяньи нежных силЯ восхитил мои АфиныИ тело в волны погрузил.Невинность гимны мне слагала,Порок стыдился наготы,И напоил он ядом жалоВ пыли ползущей клеветы.Мне казнь жестокая грозила,Меня злословила молва,Но злость в победу превратилаЖивая сила божества.Когда отравленное словоВ меня метал мой грозный враг,Узрел внезапно без покроваМою красу ареопаг.Затмилось злобное гоненье,Хула свиваясь умерла,И было — старцев поклоненье,Восторг бесстрастный и хвала.
«Детский лепет мне несносен…»
Детский лепет мне несносен,Мне противен стук машин.Я хочу под тенью сосенБыть один, всегда один, —Чтоб пустынно восходилоИ катилось надо мнойБезответное светило,Змей безумно-золотой, —Чтоб свободный и пустынныйВеял ветер всех сторон,Погружая душу в длинный,Безразгадно-вещий сон.Чтоб никто не молвил словаНи со мной, ни обо мне,Злым вторжением былогоВ беспредельной тишине, —И когда настанет времяБеспробудно опочитьИ томительное бремя
